Драма
Чингиз Торекулович Айтматов - Лицом к лицу
Скачать Чингиз Торекулович Айтматов - Лицом к лицу
ПРЕДИСЛОВИЕ
Впервые за всю мою творческую практику я возвращаюсь вновь к давно уже
опубликованному произведению. Повесть "Лицом к лицу" написана более тридцати
лет назад. Пожалуй, именно с этой небольшой вещи и начался мой литературный
путь. Если же она до сих пор сохраняет в себе некий смысл, интересный для
современного читателя, то это говорит, мне думается, прежде всего о том, что
была она задумана искренне. Я пытался вложить в нее тот жизненный опыт,
который тогда у меня за плечами имелся,- ведь мои отрочество и юность
совпали с войной и первыми послевоенными годами. В четырнадцать лет я стал
секретарем аильного (сельского) Совета, затем был налоговым агентом, то есть
собирал с семей денежный налог. Все это прошло через меня, через мою
юношескую психологию как очень большое испытание. Я увидел людей в
экстремаль-ной ситуации тех военных и послевоенных лет и сам нес посильную
ношу.
Казалось, теперь можно было бы и не вспоминать о прошлом, однако ныне,
когда мы пережи-ваем общественный подъем, я имею в виду перестройку и
гласность, которые открыли для нас ранее запретные творческие ворота, нам
стало особенно ясно, что далеко не весь урожай собрали мы с литературных нив
в свое время. Да, многое было под запретом, многое подавалось тенден-циозно,
но были и своего рода установившиеся взгляды на то, как, допустим, надо
изображать войну, человека на войне,- ведь мы победители, значит,
соответственно этому должен выступать и литературный герой. И вот теперь, по
прошествии многих-многих лет, пожалуй, к чести совсем еще молодого прозаика,
каким был я тогда, можно отметить, что я обратился к теме, насколько мне
известно, в ту пору почти никем еще не затронутой,- судьбе дезертира, его
жены и его матери.
Повесть "Лицом к лицу" была напечатана в журнале "Октябрь", она
получила читательское признание, и критика не обделила ее своим вниманием,
но, повторяю, много времени прошло с тех пор, и все же я решил вернуться к
ней и вспомнить то, от чего мне в свое время пришлось отказа-ться по
цензурным соображениям,- от каких-то глав, каких-то поступков моих героев,
которые прежде весьма осложнили бы судьбу моего произведения.
Думается, теперь мне удалось полнее показать всю глубину трагедии
тогдашних людей, связанную с тем, что война стала для нас не только
победоносным историческим событием, но она послужила и тяжелейшим испытанием
для каждого человека в отдельности. Уже тогда осознава-лось то, о чем мы
печемся сейчас, война как таковая является страшной разрушительной силой,
так или иначе она несет даже побеждающей стороне огромные бедствия и многие
жертвы. Уже тогда происходил конфликт отдельной личности, отдельного
человека с общепринятым понимани-ем долга - в частности воинского долга.
В прежней редакции эта коллизия оказалась несколько обойденной по той
причине, что опре-деленную роль тут играла тема раскулачивания, которая, как
мы некогда полагали, являлась фактором классовой борьбы. Оно и на самом деле
было классовой борьбой, так как велась та борьба против здравых крестьянских
сил, против работящих крестьян и более того - против самой психологии
крестьянина-труженика, которая воспитывалась многими и многими поколениями.
Именно этот конфликт, это столкновение, это противоречие и повлияли на
судьбу моего героя, который оказался дезертиром. Я попытался рассказать
читателю, что это значило с общест-венной точки зрения, с точки зрения
народной морали, с точки зрения гражданского долга, но одновременно мне
хотелось показать трагедию этого человека и его семьи, людей, которые тщетно
пытались уклониться от этого конфликта, уйти от неразрешимого спора между
личностью и долгом.
Думается, мне более или менее удалось восстановить первоначальный
замысел в той его полноте, с которой следовало бы написать мою повесть, хотя
прошли - повторюсь еще раз - многие и многие годы. Кстати, жизненная
коллизия, сходная с той, в которой оказались мои герои, нашла позднее, а
именно почти два десятка лет спустя, свое отображение, причем, по-моему,
более яркое, в повести Валентина Распутина "Живи и помни". После того, как я
прочитал ее, я уже не возвращался к своей вещи, не перечитывал ее
при-стально, а вот теперь, при переделке, вдруг обнаружил, что был у меня
тот же мотив, правда, буквально в двух-трех фразах о том, как моя героиня
испугалась, что забеременела. Но, видно, опасения не подтвердились, страх
забылся, она успокоилась, а у Распутина на этом построена вся его
великолепная повесть. Впрочем, я не жалею - один пишет так, другой видит
по-своему. Сейчас я вспомнил то, чего не сумел сказать прежде, потому что
тогда это не было бы принято и понятно.
В свое время я обдумывал одно сюжетное событие, которое не решился
включить в повесть именно из-за его связи с темой раскулачивания. Теперь же
восстановлена целая большая глава о том, как умирает мать моего героя, а он
не может даже похоронить ее, хотя находится совсем неподалеку. Незадолго до
своей смерти мать, видя безвыходное положение сына, предлагает ему уйти
туда, куда некогда бежали ее братья-кулаки. Вот тут и возникала важная связь
трагических тем.
И в заключение мне хотелось бы выразить признательность Люсьену
Лейтесу, моему швейцар-скому издателю, моему доброжелательному другу и
вообще замечательнейшему человеку за то, что он побудил меня вернуться к
моей первой повести. Без него это вряд ли бы случилось. Я благодарен ему,
ибо, написав три десятка страниц, почувствовал, что это сделано не зря.
