Боевики
Ромов Анатолий - В чужих не стрелять
Скачать Ромов Анатолий - В чужих не стрелять
Роман
1
Собака лаяла зло, с подвыванием.
Дворник Трофимов, нащупав в темноте одежду, встал, чертыхнулся и
вышел на улицу. Несмотря на второй час ночи, было светло; собачья конура
стояла далеко, наискосок по двору, у самого забора.
- Черти б тебя взяли... Шарик, фу!
Остановившись у конуры, посмотрел на собаку. Огромный пес бурой
масти, со свисающим вниз подшерстком, замолчал, но, глядя в пространство,
продолжал вздрагивать и тихо рычать. Дворник тронул пса за загривок,
недовольно потряс:
- Очумел совсем! Что лаешь? - Всмотрелся в светлую мглу. За большим,
изрытым канавами и заросшим бурьяном пустырем привычно темнел корпус
электромеханического завода.
- Ну что людям нервы портишь, никого и нет?
Глядя на хозяина, Шарик вильнул хвостом, коротко тявкнул.
- Давай, Шарик, чтоб не было этого больше. Слышишь?
Трофимов оставил пса и, придерживая на ходу штаны, вернулся в свою
каморку. Улегся, попытался заснуть - не получилось. Сказал, прислушиваясь
к дыханию спящей рядом жены:
- Все ж зря собака лаять не будет.
2
В 1912 году Голодай, северная часть Васильевского острова,
представлял собой одно из самых заброшенных мест Петербурга. Отдаленный от
Петроградской стороны Малой Невой, а от Васильевского острова речкой
Смоленкой, Голодай также был своего рода островом, почти необитаемым.
Центр этого островка занимали болота, на западной части размещались
керосиновые склады, на восточной, около Немецкого и Армянского кладбищ, -
канатная фабрика и Чухонская слобода. Кроме слобожан, работников фабрики,
здесь никто не жил.
В два часа ночи 7 июня 1912 года было светло как днем. В тишине
ночной белизны вдоль берега Малой Невы, по Пятигорской улице, медленно
двигалось ландо. Но вряд ли кто-то мог бы заметить движение экипажа -
слобожане спали, гуляющие сюда не заходили, лошадь же, умело
придерживаемая вожжами, шла ровно; на ее копыта были надеты специальные
резиновые галоши.
В пролетке, тесно прижавшись друг к другу, сидели двое мужчин во
фраках и котелках. Одному было около тридцати, второй, сухопарый, с
подстриженной щеточкой светлых усов, державший вожжи, казался постарше.
Оба сосредоточенно следили за дорогой и молчали.
Лошадь остановилась возле высокого забора. Из калитки выглянул
сторож.
- Чего надо, господа?
Старший поднял палец к губам, зашипел:
- Тс-с... Не узнал? Я же тебя предупреждал...
- А-а. Да, да, признал, простите, господин хороший. - Сторож замялся,
не зная, что сказать еще. - Сослепу-то не увидел. Так вы что, это... С
дамами?
- С дамами, с дамами. - Старший быстро сунул сторожу рубль. - Только
тише. Сядь на облучок, покажешь, как проехать.
- А где дамы-то?
- Они ждут... В другом экипаже, тут, неподалеку.
Сторож помедлил и, решившись, вышел к пролетке.
- Ладно уж. Хорошо-с. Покажу, как не показать. - Подобрав плащ,
уселся. Молодой достал из кармана кастет, примерился - и коротким
рассчитанным движением ударил сторожа по затылку. Тот дернулся, вяло осел;
старший ловко подхватил тело, не давая сползти. Поднял вожжи - и вороная
развернулась и двинулась назад по дороге, ведущей в центр голодаевских
болот.
Вскоре старший остановил кобылу. Зеленая вода подступала здесь к
самой дороге. Молодой спрыгнул с подножки, вдвоем они осторожно сняли тело
и, привязав к ногам две чугунные гири, столкнули в воду. Снова уселись в
пролетку, и старший тронул вожжи.
3
Еще через три дня в Петербурге, на Московской заставе, вспыхнул
крупный пожар. Пожар был из тех, которые входят потом в городские хроники;
горел электромеханический завод фирмы "Н. Н. Глебов и Кё". Там, где стояли
штабеля бочек с варом, обмоточным материалом и нефтью, огонь временами
поднимался вверх до десяти метров. Сторож, работавший здесь недавно,
вторую неделю, так и не смог объяснить, откуда появились первые языки
пламени. Были вызваны пожарные; надо сказать, подъехали они довольно
быстро. Команда тут же приступила к тушению, но практически ничего нельзя
было сделать: рухнула крыша. К трем часам утра от завода "Н. Н. Глебов и
Кё" ничего не осталось - только слабо дымились голые стояки стен.
За пожаром наблюдали почти все обитатели соседних домов. Многие из
них вышли на улицу, высыпали и жильцы дома, в котором дворничал Трофимов.
Жильцы тревожно хмурились, наблюдая за догоравшим заводом. Только сам
Трофимов, присев на корточки, плакал. Голова лежащего у забора пса была
разбита, но приподнявшиеся губы, обнажив бессильные теперь клыки,
казалось, все еще угрожают кому-то.
4
Петербургский адвокат Арсений Дмитриевич Пластов вернулся с обычного
утреннего променада. Открывая дверь с медной табличкой: "К. с. А. Д.
Пластов, присяжный поверенный", он усмехнулся. Когда-то этот адрес на
Моховой, 2, и медная табличка были известны многим, теперь же о них
постепенно начинают забывать. Сам же он, тридцатишестилетний Арсений
Пластов, за эти годы карьеры так и не сделал, остался все тем же "к. с."*,
адвокатом без клиентуры, но зато остался честным. Пластов считал, что
иначе нельзя, и вместе с другими подписал петицию против введения
военно-полевых судов**.
Пластов прошелся по кабинету, тронул корешки книг, и в это время
раздался звонок.
_______________
* "К. с." - коллежский секретарь, чин X класса, соответствующий
военному чину "штабс-капитан".
** После поражения революции 1905 года царским правительством 19
августа 1906 года были введены в чрезвычайном порядке военно-полевые
суды, действовавшие вопреки всем юридическим нормам в мирное время.
Представителями общественности было направлено в адрес царского
правительства несколько петиций с требованием отмены военно-полевых
судов как противоправных.
За дверью стоял хорошо одетый человек среднего роста, лет сорока -
сорока пяти, с небольшой русой бородой. Он выглядел уверенным и знающим
себе цену; впрочем, в его глазах адвокат уловил растерянность попавшего в
беду клиента.
- Меня зовут Николай Николаевич Глебов, я владелец фирмы Глебова. Вы
- Арсений Дмитриевич Пластов?
- Совершенно верно. Прошу.
Проходя вслед за гостем в кабинет, Пластов попытался вспомнить все,
что читал в последних газетах о случившемся три дня назад пожаре. Как
назло, в голове вертелись лишь общие слова: "пожар на электромеханическом
заводе" и "миллионный убыток".
- Я весь внимание, Николай Николаевич.
- Прежде всего, Арсений Дмитриевич, хотел бы надеяться, что разговор
останется между нами.
- Можете всецело на меня рассчитывать. Я адвокат, и этим все сказано.
- Наверняка вы слышали о пожаре, случившемся на моем заводе в
воскресенье. Завод сгорел, его больше не существует. Я хочу получить
страховую компенсацию, но обстоятельства подсказывают: без услуг юриста
мне не обойтись. В качестве вознаграждения хочу предложить вам три
процента от страховой суммы.
Пластов осторожно придвинул к гостю сигары - сам он не курил. Судя по
поведению Глебова, дело не простое, раз речь сразу же пошла о
вознаграждении.
- Где вы застрахованы? В "Фениксе"? Или в "России"?
- В "России".
- Сумма страховки?
- Полтора миллиона рублей.
Пластов с огорчением поймал себя на том, что высчитывает, сколько
составят три процента от полутора миллионов. Сорок пять тысяч рублей. Да,
о таких суммах он давно уже и думать забыл.
- Уточним: в каких случаях вы можете получить эти полтора миллиона?
- В страховом соглашении написано: при полной гибели объекта. Точнее:
при уничтожении 90 процентов стоимости предприятия.
- И сейчас как раз тот самый случай?
- Да, тот самый. Вот страховой полис... - Глебов достал из кожаной
папки полис и положил на стол.
- Кто обычно защищает ваши интересы?
- Контора "Трояновский и Андерсен".
- Сергей Игнатьевич Трояновский один из лучших адвокатов России, и вы
отказываетесь от его услуг? Вряд ли кто в нашем корпусе решится перебегать
дорогу такому метру. И особенно я.
- Мне рекомендовали вас как смелого человека.
Услышав это, Пластов с иронией подумал: "Милый господин, попали бы вы
в мою шкуру". Глебов взял сигару, прикурил, сделал затяжку; после этого
некоторое время сумрачно разглядывал корешки книг за спиной Пластова.
- Арсений Дмитриевич, до воскресенья я был богатым человеком, у меня
было интересное дело, которое я любил и в котором прекрасно разбирался.
Отличные сотрудники, а главное - завод. Созданный собственными руками
электромеханический завод. Я ведь не только заводчик, я инженер. Теперь
же... Во-первых, пропало все - и дело, и завод. Во-вторых, у страхового
общества "Россия" есть серьезные сомнения: был ли этот пожар действительно
ненамеренным.
- Они вас официально уведомили об этом?
- Сегодня утром ко мне пришел страховой агент "России". Пока в
частном порядке, но он все же предъявил доказательства, что пожар
подстроен мною.
- Простите, вы можете мне довериться: а на самом деле?
- На самом деле я не имею к пожару никакого отношения. Не знаю,
откуда и как эти доказательства попали в руки страховой компании. Но,
насколько я понял, спорить с ними будет очень трудно. Приписать их
появление можно только странному стечению обстоятельств, но ясно: для
любого суда эти доказательства прозвучат убедительно.
- Что же предлагает "Россия"?
- Мне кажется, они ведут дело к тому, чтобы я добровольно отказался
от страховки.
