Анайю Рюи, сочинительницу фили-снов, выдернуло из блаженного забвения,
точно рыбу гарпуном. Она успела отметить краешком сознания, что если бы
такое вкралось в ее собственное творение, она бы его немедленно
отредактировала. Более или менее проснувшись, она догадалась, что этим
гарпуном стало мелодичное позвякивание видеофона. Расправив спутанные
простыни, женщина перевернулась на другой бок и злобно впилась глазами в
мигающий красный огонек. Безмозглый аппарат продолжал надрываться, и Анайя,
в глубине души уверенная, что ее любопытство, скорее всего, будет наказано,
а не вознаграждено, повернула к себе экран и прохрипела:
- Отвечай.
Дьявольская штуковина отказалась повиноваться. Пришлось кашлянуть и
повторить команду нормальным тоном.
На экране появилось лицо Хельмута Гонзалеса, самого успешного
дистрибьютора фили-снов Рио-де-Жанейро - крупного напористого мужчины.
Общение с ним до первой утренней чашки кофе было истинным испытанием
для Анайи.
- В чем дело? - поинтересовалась она, вложив в интонацию всю возможную
нелюбезность.
- Сегодня первое число, Анайя, - ответил Гонзалес, хмурясь в ответ.
- Где он?
- У тебя сегодня снова фаза импресарио? - спросила она, начиная атаку с
фланга.
- Значит, он еще не закончен... - риторически изрек Гонзалес,
расшифровав ее ответ с удручающей точностью. - А подписание контракта для
тебя что-либо означает, или это просто развлечение вроде секса?
- У-у, вредина, - вздохнула Анайя. - Как я тоскую по золотым денькам,
когда можно было ответить: "Уже отправила! Затерялось на почте!" Мы живем в
нецивилизованный век, Хельмут.
Собеседник едва не улыбнулся, но вспомнил о цели разговора и взял себя
в руки.
- Но ты его хотя бы начала?
- Да, начала. - Она пожала плечами. - Но потом стерла. Получилась
какая-то ерунда.
Лицо собеседника явило зрительный эквивалент выжимания воды из камня.
- Если бы я получил его на текущей неделе, "Триада" принесла бы нам
хорошие деньги. Если бы я его получил в прошлом месяце, как и планировал, мы
были бы просто богаты. Знаешь, ведь эти задержки дорого обходятся не только
мне, но и тебе.
- Ненавижу сериалы. Мне надоедает тема, - уклонилась Анайя.
- Чушь. Как может надоесть романтическая история? - упрямо возразил он.
- К тому же ты профессионал - сама об этом разглагольствовала. Вот садись и
работай как профессионал. К черту эмоции!
- Но ты же получил "Триаду", - напомнила она.
- А ты получила аванс за ее продолжение, - парировал он, не давая ей
увильнуть. - Два месяца задержки - ты нарушила контракт. С сегодняшнего дня
я начинаю удерживать все гонорары за "Триаду" в счет погашения аванса и буду
делать это до тех пор, пока ты не выполнишь условия договора.
- Капиталистическая свинья!
- Ты мне когда-нибудь еще спасибо скажешь. Когда разбогатеешь.
Кое-кому, - он фыркнул, - просто-напросто требуется больше дисциплины,
чем прочим. - И решив, что ему хотя бы на этот раз удалось оставить
последнее слово за собой, Хельмут отключился.
Анайя натянула простыни до подбородка и угрюмо нахмурилась. В глубине
души она понимала, что Гонзалес имел право так с ней разговаривать.
Благодаря его педантичности финансовые дела Анайи шли весьма сносно.
Весьма полезно иметь под рукой бездушного и приземленного
филистимлянина. Кроме того, компания Хельмута выпускала рыночные копии
"ощущалок" высочайшего качества. Тем не менее несколько минут она отводила
душу, продолжая мысленную перепалку с Гонзалесом.
Расставшись с надеждой снова заснуть, она выбралась из постели и
побрела умываться. Зеркало в ванной, которое она привычно игнорировала,
отразило хрупкую молодую женщину со скуластым и слегка грубоватым лицом того
типа, который воспитанные люди называют "необычным". Кожа на лице была
мягкой, бледной и знающей о солнечных лучах не больше, чем только что
проклюнувшийся шампиньон. Прямые черные волосы окаймляли лицо безжалостной
рамкой, но ясные и блестящие темные глаза с лихвой компенсировали неприятный
эффект.
Она небрежно оделась, заказала на пульте большую кружку кофе и уселась
за рабочий стол. Взгляд скользнул за окно, успокаиваясь на геометрических
изломах лабиринта зданий, обрезанного вдали сверкающим на солнце морским
простором. Это зрелище напомнило ей, что за вид из окна с нее берут
дополнительную плату, поэтому она ненадолго отвлеклась, вызвав на экран фона
справку о своем финансовом положении. Как выяснилось, некоторые цифры еще
можно подправить, но гнетущий итог это не изменит.
Денег осталось в обрез.
- М-да-а-а... - протянула она на манер заклинания и изгнала призрака
безденежья взмахом руки. - Пора браться за работу.
Она поудобнее расположилась в кресле и вытянула пару проводов,
подключенных к очень дорогому синтезатору снов - аккуратной черной
коробочке, похожей на антикварную книгу в мягкой обложке. Пять лет она
билась над созданием фили-снов, чтобы расплатиться за столь дорогое и
сложное устройство - исключительно за счет денег, заработанных с его же
помощью. Этот факт был предметом ее особой гордости, тем самым она начислила
себе еще одно очко в заочном состязании с бывшим женихом,
тетушкой-хранительницей и прочими скептиками из ее прошлого. Анайя вставила
в синтезатор чистый мастер-картридж и подключила провода к вживленным в кожу
на висках металлическим кружочкам. Потом закрыла глаза и сосредоточилась.
Ее дыхание постепенно замедлилось и стало очень ровным. Со стороны она
могла показаться спящей в кресле, если бы не напряженность позы, наводящая
на мысль о трансе, чарах или экстатических видениях.
Принявшись за работу, она начала создавать сцену, увиденную глазами
героини. Анайя тщательно подобрала ее эмоции при виде любимого: преданность,
восхищение и страх. В комнату вошел герой - в костюме для верховой езды,
высокий, бронзовый мускулистый красавец с ровными белыми зубами. От него
исходил неотразимый мужской аромат хорошего одеколона, свежего ветра, кожи и
лошадей. Его окружала ошеломляющая сексуальная аура, подобная электрическому
заряду, и дополнительно усиленная тем, что он пребывал в ярости.
- Итак, - произнес он звучным сочным басом, - вот как ты оправдала мое
доверие!
- Я... тебя не понимаю, - пробормотала героиня, чье сердце трепетало от
вины и смущения. В висках ее стучало, а откуда-то из середины тела волнами
расходился жар. Пластины тесного корсета затрудняли дыхание.
- Ты ослица, а он осел! - Голос Анайи разбил сцену на осколки, подобно
приговору, вынесенному человечеству в судный день. - Сдавайся!
Вы явно созданы друг для друга.
Изумленного героя смыл поток вонючей навозной жижи. Анайя вздохнула,
выпрямилась и потерла глаза.
- Зануда паршивый, - пробормотала она. - Сама не знаю, зачем я тебя
вообще выдумала. - Она стерла запись и восстановила начало. Дубль второй.
Попробуем изменить диалоги.
Преисполненная решимости, она вновь принялась за дело. Звякнул фон.
Анайя раздраженно отозвалась. На экране возник незнакомец с
маслянистыми черными волосами и выдающейся вперед челюстью.
- Мисс Рюи? - любезно начал он. - Меня зовут Рудольф Кинси. Не могли бы
мы договориться о встрече? У меня к вам важное деловое предложение.
- Важное? - переспросила Анайя и подозрительно добавила:
- А вы, часом, не из страховой компании?
- О нет-нет. - Он отверг ее предположение, как-то по-акульи
улыбнувшись. Возможно, подобный эффект возникал из-за того, что улыбались
лишь его губы, а глаза оставались холодными. Возможно, причиной тому был
подбородок. - Я имел в виду личную встречу. Гм... это деликатный вопрос.
Анайя обдумала его предложение. На поклонника или журналиста он не
походил. В его манерах чувствовалось нечто скользкое, как у
профессионального шантажиста или сутенера. Быстрая ревизия совести не
выявила скандальных грехов; самым сенсационным в жизни Анайи было ее
собственное воображение, которое она не только не прятала, но и выставляла
на продажу в разбавленной и обузданной форме "ощущалок".
Анайя с некоторым сожалением рассталась с этим довольно романтичным
предположением (она не отказалась бы пообщаться с настоящим шантажистом,
чтобы разобраться в психологии подобных типов) и пришла к выводу, что Кинси,
вероятнее всего, хочет заказать ей частную "ощущалку", причем из некоей
пакостной категории.
- Ладно, - согласилась она. - Вы знаете, где я живу?
Он кивнул.
- Тогда приходите... - совесть, посопротивлявшись, сдалась, сегодня в
четыре.