Драма
СЕРГЕЙ ЗАЛЫГИН - ОДНОФАМИЛЬЦЫ
Скачать СЕРГЕЙ ЗАЛЫГИН - ОДНОФАМИЛЬЦЫ
Другой раз редко, а все-таки Бахметьеву К. Н. вспоминалась любовь.
Первая, рыженькая и довоенная супруга возникала, будто было вчера,
вторая, послевоенная, отодвигалась вдаль и вдаль, теряя подробности, а
главное, никогда не снилась. Во сне являлась исключительно рыженькая -
прическа, зеленые глазки, аккуратные грудки.
В этой неразберихе с прошлым, с укорами товарищ Кротких в настоящем
надо было придумать что-то, что называется "хобби", и Бахметьев К. Н.
пошел играть в домино.
Он на доминошников до тех пор глядел с удивлением: кругом проблемы,
у них же задача - загнать партнера в безвыходное положение, в сортир
загнать, в котором проблем нет и не может быть.
Два года соревновался в этом деле Бахметьев К. Н., приобрел автори-
тет в сборной трех корпусов А, Б и В по улице имени композитора Гудко-
ва, 11, дважды (с успехом) участвовал в чемпионате дворовых команд,
три раза получил по неизвестной причине в морду, столько же и сам съ-
ездил кому-то (не помнит кому), но других забот у него и в самом деле
не стало, он тайно был доволен жизнью, хотя вслух и ругал жизнь нецен-
зурно.
И тут оказалось: он-то, Бахметьев-то К. Н., - он снова в партии! Он
не думал и не гадал, когда ему сказали:
- Бахметьев К. Н.! Так ты же давно уже наш! Придурка строишь, будто
не знаешь! Ты - с нами! Душой и телом!
- Ей-богу, мужики, не знаю! Это с кем же я есть? Кто такие вы?
- Мы "Память"! Усек?! У нас таких, как ты, - подавляющее большинс-
тво!
Действительно, под стук костяшек нередко говорилось: кого в будущем
году надобно повесить, кого пожечь, кого выслать за городскую черту, с
какими странами порвать дипломатические отношения. Он все это в одно
впускал, в другое ухо незамедлительно выпускал, поскольку домино - иг-
ра беспартийная, большинство голосов не имеет в ней значения: выиг-
рыш-проигрыш на голосование не ставится.
Мнилось ему так, а в действительности большинство снова заговорило
известным языком: когда ты не с нами, значит, против нас!
И еще спросили у Бахметьева К. Н.:
- Газетку "День" читаешь? Внимательно?
- Мне подобная газетка не довелась...
- Доведется!
- Нет, мужики, не для того выходил я из Ка Пе эС эС, чтобы войти в
вашу "Память"! Мне и на собственную память грех жаловаться!
- А русский ли ты человек, Бахметьев Костя?
- Всю жизнь был русским.
- А мы сомневаемся. Сколько гоняли козла, не сомневались, нынче -
пришло!
- Мне на ваши сомнения плевать и растереть! Или русские лучше всех?
По вас этого не видать!
- А ты, гад, ты шибко хороший?
- Я и не претендую!
- Научим - запретендуешь!
- Не такие учили - не научили.
- Может, ты сознательно мечтаешь сделаться нерусским человеком? Та-
ких, учти, народ сильно не любит.
- А еще бывают дураки дурнее дураков. Не встречали?
- А я вот штаны спущу, а ты погляди: хороший я или - плохой? -
отозвался самый ретивый и начал расстегивать ширинку.
Разговор кончился, и все на свете Бахметьеву К. Н. стало противным
и отвратительным, он зачем-то и еще спросил:
- А что, мужики? Если по душам: или вам никому никогда не стыдно
было быть человеком русским? Никогда в жизни?
- Поговори у меня! - замахнулся старикашка с костылем - костылем и
замахнулся. По фамилии старикашка был Семенов, по кличке Соплячок. С
таким связываться невозможно, он сейчас начнет орать, что Бахметьев К.
Н. в немецких лагерях полвойны отсиживался, когда другие на фронтах
денно и нощно ковали победу.
Бахметьев К. Н. сам себе объявил: "Дурак ты, дурак и есть!" - и
умотался прочь с настроением хуже некуда.
А когда на другой день Бахметьев К. Н. хоть и с опаской, а все-таки
пришел погонять в домино, ему сказали:
- Пшел вон, сволочь! Отныне и навсегда обходи нас стороной!
И еще кое-что было сказано, и сказано к месту: два года Бахметьев
К. Н. гоношился с доминошниками, вот уже год, как сортирные комбинации
снились ему по ночам, пора было кончать.
Конца, покуда ты жив, не бывает без начала чего-нибудь нового, и он
отправился в районную библиотеку. Он совершенно не помнил, когда в
последний раз ему в библиотеке приходилось бывать. Может, когда в ин-
дустриальном техникуме учился? Техникумовской ему хватало, о существо-
вании подобных учреждений и еще где-то ему известно не было. Он стал
вспоминать названия книг. Вспомнилась "Война и мир". Он ее не читал,
но знал о Наташе Ростовой, о князе Андрее Болконском из политбесед по-
литрука на фронте. Тогда же он поклялся: живой останусь - прочитаю Ль-
ва Николаевича! Живой остался, а святую клятву забыл. Однако лучше
поздно, чем никогда! - правило известное, и библиотечных лет у него
было почти три. Книг за эти годы он прочел тьму тьмущую, читал денно и
нощно - ежели в одной руке ложка, то в другой книжка. Его фотографию
вывесили в районной библиотеке: "Бахметьев Константин Николаевич, ве-
теран-пенсионер, наш верный читатель. Книги сдает исключительно в срок
и даже досрочно". Еще что-то было написано машинкой под его фотопорт-
ретом, он книги читал, читал, читал, и все чаще приходила ему мысль:
что бы такое сделать в результате чтения? Не обязательно что-то очень
государственное, не обязательно очень общественное, но что-нибудь исс-
ледовательское. Что-нибудь библиофильское, хотя бы и вовсе краткое -
на неделю-другую работы.
