Драма
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. - Пир горой
Скачать Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. - Пир горой
III
Появление Спиридона в Увеке наделало шуму во всем раскольничьем мире.
Молву о сибирском мужике, отыскавшем золото, разнесли по богатым
раскольничьим милостивцам разные старушонки-богомолки, странники,
приживальцы - вообще весь тот люд, который питался от крох падающих. Откуда
могли вызнать все это проходимцы, трудно сказать, тем более, что переговоры
Спиридона с Егором Иванычем происходили келейно. Как-никак, а молва
докатилась через несколько дней до города Сосногорска, где жили богатые
промышленники и заводчики: Огибенины, Рябинины, Мелкозеровы. По богатым
палатам сосногорских толстосумов шли теперь оживленные толки, и все они
сводились на Егора Иваныча, который продался слепому Густомесову. Каждому
хотелось отведать сибирского золота, и каждый мог только завидовать счастью
слепого Якова Трофимыча, - вот уж именно "слепое счастье". С другой стороны,
всем было понятно, как совершились события: старец Мисаил, к которому пришел
Спиридон, сделал засылку честной матери Анфусе, чтобы оповестила богатых
милостивцев, а честная мать Анфуса давно дружила с Егором Иванычем,
единственная дочь которого воспитывалась в скиту у Анфусы. Дальше уж пошло
само собой: Густомесов проживал в скиту уж близко десяти лет и кормил всю
обитель, - ну, Анфуса и направила к нему Егора Иваныча, а Егору Иванычу тоже
не вредно, если поведет все дело на капиталы слепого хозяина - сам большой,
сам маленький будет во всем. Одним словом, история разыгралась, как по
писаному, и комар носа не подточит.
Нашлись любопытные, которые нарочно ездили в Увек, чтобы хоть издали
поглядеть на таинственного сибирского мужика. Он проживал в избе у
старухи-бобылки и показывался только на озере, куда выезжал на плотике удить
рыбу. Целые дни проводил он за этим "апостольским ремеслом" и ни с кем не
хотел водить знакомства. Даже в скит к Анфусе ходил редко, и то на службу.
Крепкий был мужик, одним словом. Выискался было один шустрый подручный от
Рябининых, который с удочкой подчалил на лодке к плотику Спиридона, чтобы
завести знакомство, но и из этого ничего не вышло, - хитрый сибирский мужик
даже не взглянул на него и сейчас же поплыл к своему берегу.
- Оборотень какой-то! - ругали все сибирского мужика. - Чего он
сторонится всех, как чумной бык?
Дальше интересовало всех, как обойдется Егор Иваныч со своим хозяином
Мелкозеровым, у которого служил с малых лет. Мелкозеров был из сальников,
вместе еще с Густомесовым вел дела в степи, а потом попал в случай:
продавались железные заводы у промотавшихся наследников, и Мелкозеров купил
их. Все дивились необычайной смелости Мелкозерова: дело было миллионное,
непривычное, а он не побоялся. Много было волокиты и хлопот, чтобы просто
купить эти заводы, потому что приобретать населенные имения могли только
дворяне, а не купцы. Сильно тряхнул тугой мошной Мелкозеров и добился
своего, а потом уже развернулся во всю ширь. Дело было громадное, прибыльное
и сулило впереди миллионы. "Ндравный" человек Мелкозеров превратился быстро
в самодура и на своих заводах являлся страшной грозой. Все трепетало перед
ним, тем более, что от него зависели жестокие заводские наказания. Крут был
сердцем Мелкозеров, и все боялись его, как огня. Не боялся только один Егор
Иваныч, состоявший при нем зараз в нескольких должностях: он и с
подрядчиками ведался, он и горных чиновников умасливал, он и всякие тайные
поручения исполнял - везде поспевал Егор Иваныч, как недремлющее око. И
вдруг Егор Иваныч отшатится от Мелкозерова прочь, - никто даже представить
себе не мог, как это произойдет. Между тем все шло по-старому, и Егор Иваныч
не подавал никакого виду: все тот же Егор Иваныч, точно ничего не случилось.
Мелкозеров, конечно, уже знал о сибирском золоте и тоже не подавал виду, что
знает что-нибудь. Крепкие люди сошлись.
Однако выпал роковой день, когда все разрешилось само собой. Это
случилось в июле, в самую страду. У Мелкозерова было два железных завода, и
управляющим состоял его племянник Капитон Титыч, такой же "ндравный" и
упрямый человек, как и сам старик Мелкозеров. Летнее время на заводах тихое,
потому что рабочие распускались на страду. Сам Мелкозеров проживал в
Сосногорске и потребовал к себе племянника для каких-то объяснений. Но
вместо племянника получилась коротенькая записка: "Рыбу ловлю. Некогда. Да и
говорить нам с тобой, дядя, не о чем сейчас. Капитон Мелкозеров". Вскипел
старик и послал строгий наказ ослушнику явиться немедленно. В ответ
получилась записка еще короче: "Не хочу. Капитон Мелкозеров". Это уже
окончательно взорвало старика, и он послал на заводы нарочитых людей, чтобы
привезли Капитона живого или мертвого.
- Я за все в ответе! - кричал старик. - Орудуй в мою голову!..
Прежде он поручил бы это дело Егору Иванычу, а теперь обошел его. Это
был явный признак опалы. Егор Иваныч не шевельнул бровью: не его воз, не его
и песенка.
Итак, стоял жаркий июльский день. Егор Иваныч по обыкновению сидел в
своей конторе, устроенной при громадном мелкозеровском доме. Контора
выходила окнами на улицу, и Егор Иваныч видел, как к воротам подъехала
простая деревенская телега, на которой сидели четыре здоровенных мужика.
- Капитона привезли!.. - пронеслось по конторе.
Все служащие так и замерли, ожидая, чем разыграется вся история. Телега
въехала во двор и остановилась у крыльца. Доложили о приехавшем госте самому
хозяину. Выбежал на крыльцо оторопелый подручный и проговорил:
- Капитон Титыч, пожалуйте в контору... Лаврентий Тарасыч сейчас туда
придут.
- Не хочу... - ответил лежавший на телеге Капитон; он и не мог прийти,
потому что был связан по рукам и ногам.
А старик Мелкозеров уже успел спуститься в контору и смотрел в окно. Он
даже зашипел от ярости, услышав такой ответ.
- Как же он придет, ежели лежит связанный, - объяснил спокойно Егор
Иваныч.
- Ну, ступай приведи его, дурака...
Егор Иваныч отправился, велел развязать Капитона, но тот продолжал
лежать в телеге и не хотел вставать.
- Не хочу... - ответил Капитон на все уговоры.
- Несите его, щучьего сына, на руках! - крикнул Мелкозеров в окно.
Здоровенные мужики подхватили ослушника на руки и внесли в контору.
Трудненько было тащить здоровенного мужика, но ничего, внесли. В конторе
Капитон не пожелал встать на ноги, а растянулся на полу как пласт.
- Ты это што дуришь? - накинулся на него Мелкозеров. - Да я тебя в
остроге сгною... запорю!.. И отвечать не буду!
- Руки коротки, - спокойно ответил Капитон. - Не крепостной я тебе
дался.
Нужно было видеть старика Мелкозерова в этот момент. Он весь побледнел,
затрясся и со сжатыми кулаками бросился к Капитону. Трудно сказать, что
произошло бы тут, если бы Егор Иваныч не загородил дороги. Гнев старика
целиком обрушился на непрошеного заступника.
- Ты... ты... ты Иуда! - задыхавшимся голосом повторял Мелкозеров,
позабывая о лежавшем на полу Капитоне. - Ты продал меня... Старая-то
хлеб-соль забывается! Иуда...
Мелкозеров затопал ногами, зашипел и даже замахнулся кулаком на Егора
Иваныча.
- Я все знаю... - уже хрипел он. - Да, все... Стакался ты со скитницами
и обходишь теперь слепого дурака!
- Никого я не обходил, Лаврентий Тарасыч, - слегка дрогнувшим голосом
ответил Егор Иваныч. - Тебе вот я сорок лет прослужил верой и правдой, а не
имею сорока грошей. Больше не могу... Не о себе говорю, а о дочери
Аннушке... Об ней пора позаботиться. Не хочу ее нищей оставлять.
Мелкозеров даже отшатнулся от верного слуги, посмотрел на лежавшего на
полу Капитона и потом проговорил, указывая на него:
- Ты сговорился с ним... Может, вместе собрались убить меня? А?!
- Зачем убивать... А только, Лаврентий Тарасыч, больше я тебе не слуга.
Будет...
Это была настоящая живая картина. Центр занимал лежавший на полу
Капитон, могучий мужчина с окладистой темной бородой, около него стоял Егор
Иваныч, немного откинув назад свою седую голову, а против них бегал
Мелкозеров - высокий плечистый мужчина с крутым лбом, огневыми темными
глазами и бородкой клинышком. Все они были одеты по-домашнему, в
раскольничьи полукафтанья, в русские рубахи-косоворотки и в смазные сапоги.
- Сорок лет тебе я прослужил, Лаврентий Тарасыч, а теперь пора и о себе
позаботиться, - продолжал Егор Иваныч. - Всякому своя рубашка к телу
ближе...
Капитон в этот момент поднялся и проговорил всего одну фразу:
- И я тоже...
Мелкозеров посмотрел на обоих и сказал всего одно слово:
- Вон!..
Вся контора замерла, ожидая, какую штуку выкинет Капитон, но он только
посмотрел на дядю и отвернулся.
Егор Иваныч и Капитон вместе вышли на крыльцо. Они молча прошли двор и
остановились у ворот. Капитон снял шляпу, поправил кудрявые волосы,
по-раскольничьи подстриженные в скобку, и, погрозив кулаком в окно конторы,
проворчал:
- Погоди, идол, я до тебя доберусь!..
Егор Иваныч взял его под руку и повел под гору, - мелкозеровский дом
стоял на горе. Они молча прошли пол-улицы, а потом старик заговорил:
- Ну, Капитон, теперь мы с тобой на одном положении. Осенью по
первопутку я выезжаю с партией в тайгу.
- Слышал...
- Ежели хочешь, поедем вместе.
- На густомесовские деньги?
- Уж это не твое дело. Попытаем счастья...
Старик боялся услышать в ответ Капитоново "не хочу", но Капитон только
тряхнул головой и молча протянул руку.
- Э, где наша не пропадало, Егор Иваныч!.. Будет, поработали на
прелюбезного дядюшку. Ах, так бы, кажется, пополам и перекусил его!..
- Будет, утишись. Сердце-то у вас у обоих огневое, Капитон, вот ладу-то
и не выходит, а со мной уживешься.
Капитона Егор Иваныч знал с детства, когда он еще состоял при строгом
дяде в мальчиках, и любил его по-хорошему, как любят хорошие люди. В упрямом
мальчике было много симпатичных сторон, а Егор Иваныч жалел его, как сироту.
По-своему, по-стариковски, он больше всего ценил в нем хорошую кровь. Вот и
теперь: ни на волос не сдался, хоть на части режь. С огнем другого-то такого
кремня поискать...
Впоследствии Егор Иваныч тысячу раз раскаивался вот за эту сцену.
