Драма
Альберт Анатольевич Лиханов - Кикимора
Скачать Альберт Анатольевич Лиханов - Кикимора
Нет, что ни говори, а страшная штука - слава. Про Машку-то, про то,
что на ней прокатился, сказал единственному Вовке Крошкину - я даже и
хвастаться не хотел, просто сказал: "Вчера катался на лошади", но и этого
хватило. К середине уроков весь класс уже знал, что я скакал на коне.
Рядом, мол, у меня конюшня, вот я и уговорил конюха. Не станешь ведь махать
руками и каждому честно объяснять, как было дело. Я сперва помучился, а
потом плюнул: невелика беда! Я ведь прокатился? Прокатился! А как потом
слезал - не так уж, оказалось, важно для нашего класса.
Только зря думал, что беда невелика.
Теперь каждый день приходилось читать в энциклопедии про лошадей. И не
просто читать - готовиться. Почище, чем к урокам.
Каждый день - на переменке или перед уроками - меня теперь окружали
люди, всерьез интересующиеся лошадьми. И я должен был им рассказывать, да
не просто как-нибудь, а каждый день подавай что-нибудь новенькое, будто я
знатный наездник, в самом деле. Или конюх.
Кашу заварил все тот же Вовка. Я ему сказал, что самые первые предки
лошадей были ростом с кошку. Он выпучил глаза, завыл, надо мной издеваясь,
изобразил, что падает в обморок, а на уроке - бух! - поднимает руку и
спрашивает, верно ли, что когда-то были такие крохотулечные лошадки. А
учительница его как обухом по голове:
- Правда. И теперь такие есть, чуть побольше - с собаку. - Еще
улыбнулась: - Можно в сумке носить.
Ну и пошло. Вовка весь урок проерзал, на меня радостно косился, а едва
звонок прогремел, начал громко приставать: расскажи да расскажи еще
что-нибудь про лошадей. Вот я и старался. Да к тому же мне в голову пришло
про лошадей рассказывать в форме вопросов - это ребятам очень почему-то
нравилось.
- Знаешь, - спрашивал я, - сколько раз надо ее кормить? - Речь,
понятно, шла о лошади. И Вовка мотал головой. - Два раза! - чеканил я. - А
знаешь, когда?
Вовка или кто-нибудь другой с яростной готовностью мотал головой.
- Утром и вечером.
И теперь уж никто не сомневался в моих словах, не пререкался и не
спорил. От частого употребления слово "знаешь" превратилось в "знашь".
- Знашь, сколько раз поить?
Голова или даже сразу несколько голов мотались передо мной и мне это,
скажу честно, нравилось.
- Три! - говорил я.
- Знашь, какие типы лошадей в армии? - Выдержав паузу и приняв мотание
голов как дань своему авторитету, я перечислял, прикрывая глаза: -
Верховой, артиллерийский, вьючный, обозный... Знашь основной показатель
лошади?
Слова я употреблял серьезные, тоже из энциклопедии, но это никому не
казалось неестественным, наоборот, я только ярче освещался лучами славы,
будь она неладна.
- Аллюр.
- Аллюр три креста! - с восторгом прошептал Вовка слышанное в каком-то
фильме.
Я тоже помнил это выражение, но взглядывал на друга с укоризной - экий
ты несерьезный человек, мол! - и пояснял:
- Есть быстроаллюрные и медленноаллюрные. - Я входил в штопор -
приступал к высшему пилотажу: - Знашь, какие быстроаллюрные?
Класс - уже весь класс слушал меня - мотал головами.
- Верховые и рысистые... Знашь, какие медленноаллюрные? Тяжеловозы.
Я входил в пике и блистательно выводил из него свой самолет. Я щеголял
редкими знаниями, и мало кто понимал, отчего я порой тяжело вздыхаю. А я
жалел учительницу Анну Николаевну. Выходило, я, как она, готовился к своим
жеребячьим урокам и уже был на последнем дыхании: мои энциклопедические
знания кончались вместе с короткой статьей в пухлом томе. А учительница -
как она? Говорит всегда интересно, все помнит и знает. Может, ночами не
спит, готовится?
Кроме этого, я думал о Мироне. Ссориться с ним, выходило, нельзя.
Кончится энциклопедия, что говорить стану? Придется ведь к нему идти!
Ясное дело, о него и обжечься можно, что там я - вот Поля с Захаровной
от него маются, близкие его, опять же он хозяин Машки, и если лошадь меня
интересует, то я тоже что-то сделать должен, чтобы у него доверие
заработать.
Но вот как?
Он приглашал меня - ласковый стал. "Заходи да заходи". Я заходил в
конюшню пару раз, но неуверенно, с неловким чувством, вроде как прихожу на
правах гостя. А мне хотелось прав других - хозяйских.
Однажды меня осенило. Шел из школы прямо по дороге - тротуаров в войну
не чистили, - и озарило!
Лошадей было в городе много, я уже говорил - главный транспорт, а
транспорту требуется заправка, то есть сено, и вот это сено без конца
возили по улицам - обозами или на одиночных подводах. А когда сено везут,
оно, как ни старайся, потихоньку падает - клочками, побольше и поменьше. И
я решил собрать для Машки сенца с дорог.
Бросил дома портфель и допоздна бродил по улицам - накопил маленький
пучок. Сразу Машке не понес, сложил возле конюшни, решил: тут будет мой
стог.
Когда бродил по улицам, улыбался своему сравнению: вот Машка возит
дополнительное питание маленьким малышам, а теперь я ей соберу
дополнительное питание. Я думал еще о том, что, когда соберу внушительную
копну, Мирон непременно меня зауважает. Именно такой поступок он может и
должен по достоинству оценить.
