Фэнтези
Игорь Гергенредер. - Грозная птица галка
Скачать Игорь Гергенредер. - Грозная птица галка
17.
Зверянский со своим постояльцем вернулся домой. Доктор узнал от
домашних о новых злодеяниях Пудовочкина: об убийстве на рыночной
площади десятерых подростков. Застрелены их родные, посмевшие требовать
разъяснений, куда и зачем уводят ребят.
Доктор бегом поднялся в комнату постояльца.
- Валерий Геннадьевич, дорогой... за эти часы бесед мы как будто пришли
к взаимопониманию, у нас одинаковые взгляды на некоторые святые вещи... Вы,
скажу вам прямо, мне симпатичны! Я умоляю вас: немедленно употребите
ваше влияние, приложите ваши недюжинные силы и остановите кровавую оргию!
Костарев прохаживался по комнате, с интересом поглядывал на Зверянского
сквозь пенсне. Тот протягивал к нему крупные жилистые руки.
- Поеду-ка я к моему Пудовочкину, - помолчав, сказал Костарев.
- Поезжайте, дружочек, скорее! Сделайте святое дело!
Доктор не лег спать, ждал возвращения постояльца. Тот приехал далеко за
полночь. Тотчас Зверянский поспешил к нему, комнату озарила свеча.
- Валерий Геннадьевич, умоляю, не терзайте! Варфоломеевская ночь
остановлена?
Человек с бородкой утвердительно кивнул:
- Можете не волноваться, - прилег на канапэ. - Ну, и полюбовался же я,
Александр Романович, на это творение природы! Угодил к ужину. Товарищ
Пудовочкин прибрал сковороду отбивных, столько же жареной рыбы, горку
пирожков с ливером, обильно сдабривал все это настойками и винами из
погребов сахарозаводчика. Напоследок съел дюжину пирожных, фунт конфет,
выпил графин сладкой наливки.
- Чудесно, - вырвалось у Зверянского, - что вы сумели воздействовать на
это прожорливое кровожадное чудище!
- Вот вы как о нем! А он меня, между прочим, о вас расспрашивал.
Уважает врачей! Любит, чтобы его осматривали.
- Да я ему стрихнину дам!
- Ф-фу, что я слышу и от кого? - нервное породистое лицо Костарева
исказила гримаса. - Вы же - отъявленный добряк, и вдруг эдакие заявления. А
товарищ между тем прислал вам подарок. - Он встал, достал из кармана пальто
бутылку: - Ром, настоянный на рябине. Большая редкость нынче! И это не
все... - вышел на лестницу, кликнул ординарца.
Через несколько минут на столе появились жареные цыплята, белый калач,
изюм, шоколад.
- От него - ни в коем случае! - замахал руками Зверянский. - И вы
забыли, что сейчас же пост!
- О, как вы умиляете, доктор! Ваша душа заматерела в добродетели. Из
таких прелестно-бесхитростных рыцарей получаются отменные портильщики
великих дел. Вас просто необходимо расстрелять! Если я не сделаю этого, вы
можете погубить исключительную возможность сыграть против Хода Истории. С
меня надо будет тогда содрать кожу с живого, вытягивать из меня жилы...
"Я усугубил его болезненное состояние, - подумал, злясь на себя,
доктор. - До чего же он мучается! А ведь он только что постарался для
людей". Зверянский попросил прощения.
- Я вас не обижу, Валерий Геннадьевич, предложив чаю?
Позвал горничную. Приземистая большерукая Анфиса лет под тридцать
внесла самовар, мрачно взглянула на постояльца, вышла, быстро и сильно
ступая. Доктор наполнил чашки чаем. Костарев молча налил рюмку рома,выпил.
- Не могу смотреть, как вы убиваете себя.
- Перестаньте раздражать! - желчно, грубо оборвал Костарев. - Что такое
-
ваша заботливость обо мне? Чушь! Ее никак не должно быть. Если б вы
вправду могли сочувствовать мне, то заботились бы о том, ради чего я в любой
момент готов отдать и свою, и миллионы чужих жизней. Ничего дороже этого
явления нет и не может быть, ибо это явление есть Россия!
