Игорь Гергенредер. - Грозная птица галка

     Три  дня  Кузнецк  тревожно ждал  ответа  Москвы  на свое  заявление  о
происшедшем. Заявление было оформлено председателем совдепа Юсиным, как
     он выразился, "в спокойном нужном свете".
     Наутро   четвертого  дня   Юсин   пригласил   Усольщикова,   Бутуйсова,
Кумоваева-старшего  и зачитал полученную телеграмму. Она гласила, что ВЦИК и
Совнарком   благодарят   революционных   граждан   Кузнецка  за  уничтожение
разложившегося   отряда   Пудовочкина,   который,   занимаясь  грабежами   и
убийствами, наносил вред Советской власти. Гражданам Кузнецка надлежит
     соблюдать  революционный  порядок,  не  допускать  никаких  самовольных
действий,  все  оружие  сдать  под  надзор  Совета рабочих,  крестьянских  и
солдатских депутатов и местной большевицкой организации.
     Город повеселел. "Кары не будет!" - решил  народ.  "Нас  благодарят!  -
повторялось  тут  и  там. -  Прислали  благодарность..."  Григорий Архипович
Кумоваев сказал, что большевиками руководят "несомненно, образованные люди",
а бухгалтер  Билетов  объявил,  что  он  "стал  почти  сочувствующим  партии
большевиков".
     Люди  праздновали  победу.  В  каких-то  полчаса  они  истребили  более
четырехсот  бандитов!  Отомстили  за такие дичайшие  зверства...  Незнакомые
мужчины, встречаясь на улице, крепко пожимали друг другу руку, обнимались.
     Говорили,  что  двум-трем  негодяям  все-таки  удалось  ускользнуть  из
города. Некоторые  уверяли - четверым. Кто-то называл даже цифру "пять".  Но
какое  это  имело  значение? Убитые  были засыпаны землей в  братской могиле
позади кладбища.
     Горожане  потеряли  шестнадцать  человек.  Еще  пятеро  тяжело  ранены.
Некоторые  из  них  вскоре умрут, поручик  Кумоваев на  всю  жизнь останется
хромым.  А как горько,  что  погибли  капитан  Толубинов, начальник  станции
Бесперстов. На  их  могилах  прозвучали  десятки  речей.  Было  решено  всем
погибшим   кузнечанам   заказать   памятник.   Для   их   семей   собирались
пожертвования.  Прославлялись  имена живых:  Усольщикова,  Бутуйсова  и,  уж
конечно, доктора Зверянского.
     Как вдруг повеяло щекотливо-дразняще: а с доктором-то нелады...