Классическая литература
Владимир Набоков. - Незавершенный роман
Скачать Владимир Набоков. - Незавершенный роман
Второй по времени метод воздействия был значительно
глубже: он заключался в созыве и укреплении общественных сил.
На какое-либо сознательное участие простого народа рассчитывать
не приходилось: среди островных пахарей, ткачей, булочников,
плотников, речников, рыбаков и прочих превращение любого
престолонаследника в любого короля принималось так же покорно,
как перемена погоды: простолюдин смотрел на зарю в кучевых
тучах, качал головой... и все; в его темном и мшистом мозгу
всегда было отведено привычное место для привычной напасти,
государственной или природной. Мелкота и медленность
экономической жизни, оцепеневший уровень цен, давно утративших
спасительную чувствительность (ту действенность, коей создается
внезапная связь между пустой головой и пустым желудком),
угрюмое постоянство небольших, но как раз достаточных урожаев,
тайный договор между овощем и зерном, как бы условившихся
пополнять друг друга и тем поддерживать равновесие,-- все это,
по мнению Гумма ("Устои хозяйства и его застой"), держало народ
в вялом повиновении,-- а если тут было своего рода колдовство,
то тем хуже для жертв его вязких чар. Кроме того,-- и это
особенно печалило светлые умы,-- принц Дуля среди простого
народа и мещанства (различие между которыми было так зыбко, что
постоянно можно было наблюдать весьма загадочное возвращение
обеспеченного сына лавочника к скромному мужицкому промыслу его
деда) пользовался какой-то пакостной популярностью. Здоровый
смех, неизменно сопровождавший разговоры о его проказах,
препятствовал их осуждению: маска смеха прилипала к устам, и
эту минуту одобрения уже нельзя было отличить от одобрения
истинного. Чем гаже развлекался принц, тем гуще крякали, тем
молодцеватее и восторженнее хряпали по сосновым стволам
красными кулаками. Характерная подробность: когда однажды
проездом (верхом, с сигарой во рту) через глухое село принц,
заметив смазливую девчонку, предложил ее покатать и, несмотря
на едва сдерживаемый почтением ужас ее родителей, умчался с ней
на коне, а старый дед долго бежал по дороге, пока не упал в
канаву, вся деревня, по донесению агентов, "восхищенно
хохотала, поздравляла семью. наслаждалась предположениями и не
поскупилась на озорные расспросы, когда спустя час девочка
явилась, держа в одной руке сотенную бумажку, а в другой
выпадыша, подобранного на обратном пути из пустынной рощи".
В военных кругах недовольство против принца основано было
не столько на соображениях общей морали и государственного
престижа, сколько на прямой обиде, проистекавшей из его
отношения к пуншу и пушкам. Сам король Гафон, в отличие от
воинственного предшественника, уж на что был глубоко штатский
старик, а все же с этим мирились: его полное непонимание
военных дел искупалось пугливым к ним уважением. Сыну же
гвардия не могла простить откровенную насмешку. Маневры,
парады, толстощекая музыка, полковые пирушки с соблюдением
колоритных обычаев и другие старательные развлечения маленькой
островной армии ничего не возбуждали в сугубо художественной
душе принца, кроме пренебрежительной скуки. Брожение, однако,
не шло дальше беспорядочного ропота да, быть может, полночных
клятв (в блеске свечей, чарок и шпаг), позабываемых утром.
Таким образом почин естественно принадлежал светлым умам
общества, которых, к сожалению, было немного: зато этими
противниками наследного принца были некоторые государственные,
газетные и судебные мужи -- люди почтенные, жилистые,
пользовавшиеся большим, тайным и явным, влиянием. Иначе говоря,
общественное мнение оказалось на высоте, и стремление к
обузданию принца по мере развития его порочной деятельности
стало почитаться признаком порядочности и ума. Оставалось
только найти оружие. Увы, его-то и не было. Существовала
печать, существовал парламент, но по законам конституции всякий
мало-мальски непочтительный выпад против члена королевского
дома служил достаточным поводом к тому, чтобы газету прикончить
или палату распустить. Единственная попытка расшевелить страну
потерпела неудачу. Речь идет о знаменитом процессе доктора
Онзе.
