Драма
Александр Хургин. - Лишняя десятка
Скачать Александр Хургин. - Лишняя десятка
НОЛЬ ГРАДУСОВ
Кроме Тихона, у Тамары Борисовны Шашель не было никого. Как-то так у
нее все сложилось. И в молодости никого не было и потом. То есть она была
старой девой. А Тихон-это ее кот. Серый, тигровой масти. А живот у него
кремовый. И вот этот Тихон теперь от нее ушел. Или скорее он не от нее ушел,
а случайно. Она дверь не захлопнула, потому что сразу на кухню прошла, сумку
с продуктами поставить, а Тихон в щель шмыгнул. А тут еще лифт, как назло,
не успел закрыться. Тихон туда забежал, а на первом этаже, видно, кнопку
нажали на вызов. Тамара Борисовна вниз спустилась бегом, но Тихон уже
пропал. А обратно же сам он прийти не может, он же не знает, что ему на
одиннадцатый этаж нужно.
И осталась Тамара Борисовна без Тихона. И вообще без никого. Она и
всегда-то без никого была, почему - неизвестно. Сказать, что уродина она или
змея - так нет. Женщина как женщина. А до пятидесяти почти лет дожила без
никого. Старой девой. Год назад вот Тихона купила себе на птичьем рынке за
трешку, а он теперь взял и ушел. Замерзнет там, черт такой. Он же не привык
к холоду. Тамара Борисовна гулять его выносила под пальто, чтоб одна голова
торчала - и то он дрожал. Он и дома-то по утрам, если форточка открытой
бывала, замерзал. И всегда в постель к ней лез - греться. Уткнется мокрым
носом под мышку и урчит от удовольствия и тепла. Тамара Борисовна его
гладит, а он спит и урчит. Конечно, она расстроилась, когда Тихон ушел.
Во-первых, на улице ноль градусов и дождь со снегом, хотя и весна уже. А
во-вторых, она же к нему привязалась, к Тихону. А он, подлец, ушел.
Ему-то что, он не помнит, как котенком болел. То глисты у него
заводились откуда-то, то он со стола неудачно спрыгнул и лапу себе повредил,
а глисты, просто непонятно - где он их брал? С кошками ведь не общался, ел
все вареное, сто раз мытое. Сколько Тамара Борисовна с ним возилась! Лечила,
ухаживала. Надо только на Тихона посмотреть - какой он холеный и чистый и
как шерсть на нем блестит. Теперь, наверное, он уже не такой. Измазался,
наверное, весь, блох нахватался. И питается, небось, всякой дрянью по
помойкам. А спит скорее всего в подвале. В нем, правда, крыс полно, но хоть
не холодно. Тамара Борисовна ходила туда с фонарем - какие-то кошки там
живут. Но Тихона как будто бы среди них нет. Не мог же он так одичать, что
она его не узнала. Да и он бы должен был ее вспомнить. Год все-таки у нее
жил. С самого детства. Нет, его там точно не было, в этом подвале. Может
быть, в другом каком-нибудь. Здесь везде дома и во всех домах подвалы есть.
И в любом из них Тихон может прятаться. Потому что в подвалах обычно тепло
бывает. От труб. Не будет же он по улице бегать, когда там ноль градусов. Он
же умный, Тихон. И холода боится. Вечно у нее под пальто дрожал. А еду он
себе какую-нибудь найдет. Живут же как-то кошки бездомные. В крайнем случае
мышей ловить научится. Лишь бы по помойкам не лазал. Глистов подхватит - кто
его будет лечить?
Тамара Борисовна, конечно, надеялась еще найти своего Тихона. Вряд ли
он далеко ушел. Наверно, тут где-нибудь живет. Может, тоже ее ищет.
Бабушки-пенсионерки говорили, что приходил к подъезду кот, на ее Тихона
похожий. Но он это был или не он, они не знали. Если б Тамара Борисовна жила
на первом этаже или на втором, например, Тихон бы по запаху свою квартиру
нашел. И главное, когда квартиру получала, жеребьевку устраивали, чтоб по
справедливости, а первый этаж можно было так выбрать, любую квартиру. Но она
не захотела на первом этаже жить, думала - одна все же, а тут первый этаж.
Страшновато. И не взяла. Одиннадцатый по жребию вытащила и с самой лучшей
планировкой. Кухня - девять метров, комната - восемнадцать. Радовалась
тогда, что повезло, потому что в доме и пятиметровые кухни были, и окна - на
трассу. А в ее квартире - во двор. Знала бы, что Тихон у нее будет и уйдет,
конечно, согласилась бы на первый этаж. Брать-то у нее, если подумать,
нечего. И сама она тоже... Кому нужна? И раньше не нужна была, а теперь и
говорить глупо об этом. Теперь даже сослуживцы косятся. Говорят, вполне без
нее обойтись можно. Уже и сократить пробовали. Спасло только то, что
тридцать лет она на одном месте работает. Из техникума в девятнадцать пришла
в лабораторию и до сих пор работает. И всех всегда устраивала. Хотя они,
сослуживцы, правы. Как Тихон ушел, ей не до работы стало. Думает о нем все
время. А работа ее внимания требует. Она же у микроскопа целый день. Ну, и
ошибается, само собой, раз о другом думает. Да если б только на работе. Она
и в выходные, и по вечерам Тихона ждет. Вроде понимает, что не может он
прийти, а ждет.
По подвалам, правда, ходить Тамара Борисовна перестала. Потому что все
равно не найдешь его там - разбегаются кошки, когда человек в их подвал
лезет - и потому еще, что нарвалась недавно. Еле целая осталась. В какой-то
очередной раз полезла она в подвал, который через пять домов от ее дома,
спустилась, а там, в подвале, свет горит, штанги, гири стоят, маты постелены
- для борьбы, наверное, а на матах мальчики и девочки молоденькие совсем
лежат, ну и все вместе... А в углу двое в шашки играют. Девчонка между ними
раздетая, а они на животе у нее играют. Увидели Тамару Борисовну, шашки
сбросили девчонке этой на живот и встали.
- Чего тебе, бабка? - один из них спрашивает.
Тамара Борисовна говорит:
- Ничего. Я Тихона своего ищу.
- Вали отсюда, - этот мальчик говорит. - Нет здесь никакого Тихона. А
не то мы тебя сейчас тоже тут положим, - и смеются. И громче всех девочка
та, на которой они играли, заливается.
Тамара Борисовна к выходу попятилась, а этот, что выгонял ее, подошел к
одной паре на матах, пнул их носком ботинка и говорит:
- Я сколько повторять буду, что в двери замок стоит? И закрывать его
должны последние.
Он еще попинал ногами эту пару, но они на него и внимания не обратили.
И другие тоже не обратили. А Тамара Борисовна спиной, спиной - и за дверь. И
опять замок открытым остался.
После этого случая Тамара Борисовна сказала:
- Все. Хватит. В воскресенье иду на рынок и покупаю себе нового Тихона.
Только сказала, Тихон и объявился. Сидел возле дома и ждал ее с работы.
Грязный, конечно, тощий, но - он. И с ним кошка какая-то незнакомая рядом
сидела. Тоже грязная и худая. Тамара Борисовна схватила Тихона на руки и
чуть не целует. А Тихон мяучит и вырывается. Она его держит, а он
царапается. Потом извернулся и выскользнул из рук. Но не убежал, а в подъезд
пошел. И кошка за ним пошла, И Тамара Борисовна. В лифт вошли, поднялись,
Тамара Борисовна дверь отперла, пальто сбросила - и к холодильнику. А Тихон
с кошкой сидят в прихожей, ждут. Вынула она колбасу, рыбу, хлеб маслом
намазала, молока в тарелку налила. И отошла. Тихон кошке кивнул, и они
вместе на еду набросились. Едят, ворчат, друг друга отталкивают. Поели и еще
просят. Тамара Борисовна остаток колбасы им скормила, а потом консервов
открыла банку. Слопали они это все. молоко допили, и Тихон о ее ногу
потерся, спасибо, значит, сказал. А подруга его, кошка, умылась, подошла к
входной двери и просится, чтоб ее выпустили. Тамара Борисовна дверь
отворила, кошка вильнула хвостом и выбежала. А Тихон - за ней. Тамаре
Борисовне дверь бы надо было сразу захлопнуть, а она не сообразила. На
площадку выскочила, а они - по лестнице вниз. Тамара Борисовна лифт вызвала,
съехала в нем - какое там! Ни Тихона, ни кошки. Одни бабушки-пенсионерки у
подъезда гуляют и возмущаются:
- Развели, - говорят, - котов, прямо жизни от них никакой нет.
Постояла Тамара Борисовна немного на тротуаре и домой вернулась. Она же
без пальто выскочила, а на улице холодно. Ноль градусов всего, хоть и весна.
