Классическая литература
А.П.Чехов. - Скучная история
Скачать А.П.Чехов. - Скучная история
Не спать ночью -- значит, каждую минуту сознавать себя ненормальным, а
потому я с нетерпением жду утра и дня, когда я имею право не спать. Проходит
много томительного времени, прежде чем на дворе закричит петух. Это мой
первый благовеститель. Как только он прокричит, я уже знаю, что через час
внизу проснется швейцар и, сердито кашляя, пойдет зачем-то вверх по
лестнице. А потом за окнами начнет мало-помалу бледнеть воздух, раздадутся
на улице голоса...
День начинается у меня приходом жены. Она входит ко мне в юбке,
непричесанная, но уже умытая, пахнущая цветочным одеколоном, и с таким
видом, как будто вошла нечаянно, и всякий раз говорит одно и то же:
-- Извини, я на минутку... Ты опять не спал?
Затем она тушит лампу, садится около стола и начинает говорить. Я не
пророк, но заранее знаю, о чем будет речь. Каждое утро одно и то же.
Обыкновенно, после тревожных расспросов о моем здоровье, она вдруг
вспоминает о нашем сыне офицере, служащем в Варшаве. После двадцатого числа
каждого месяца мы высылаем ему по 50 рублей -- это главным образом и служит
темою для нашего разговора.
-- Конечно, это нам тяжело,-- вздыхает жена,-- но пока он окончательно
не стал на ноги, мы обязаны помогать ему. Мальчик на чужой стороне,
жалованье маленькое... Впрочем, если хочешь, в будущем месяце мы пошлем ему
не пятьдесят, а сорок. Как ты думаешь?
Ежедневный опыт мог бы убедить жену, что расходы не становятся меньше
оттого, что мы часто говорим о них, но жена моя не признает опыта и
аккуратно каждое утро рассказывает и о нашем офицере, и о том, что хлеб,
славу богу, стал дешевле, а сахар подорожал на две копейки -- и все это
таким тоном, как будто сообщает мне новость.
Я слушаю, машинально поддакиваю и, вероятно, оттого, что не спал ночь,
странные, ненужные мысли овладевают мной. Я смотрю на свою жену и удивляюсь,
как ребенок. В недоумении я спрашиваю себя: неужели эта старая, очень
полная, неуклюжая женщина, с тупым выражением мелочной заботы и страха перед
куском хлеба, со взглядом, отуманенным постоянными мыслями о долгах и нужде,
умеющая говорить только о расходах и улыбаться только дешевизне -- неужели
эта женщина была когда-то той самой тоненькой Варею, которую я страстно
полюбил за хороший, ясный ум, за чистую душу, красоту и, как Отелло
Дездемону, за "состраданье" к моей науке? Неужели это та самая жена моя
Варя, которая когда-то родила мне сына?
Я напряженно всматриваюсь в лицо сырой, неуклюжей старухи, ищу в ней
свою Варю, но от прошлого у ней уцелел только страх за мое здоровье, да еще
манера мое жалованье называть нашим жалованьем, мою шапку -- нашей шапкой.
Мне больно смотреть на нее, и чтобы утешить ее хоть немного, я позволяю ей
говорить что угодно, и даже молчу, когда она несправедливо судит о людях или
журит меня за то, что я не занимаюсь практикой и не издаю учебников.
Кончается наш разговор всегда одинаково. Жена вдруг вспоминает, что я
еще не пил чаю, и пугается.
-- Что ж это я сижу? -- говорит она, поднимаясь. -- Самовар давно на
столе, а я тут болтаю. Какая я стала беспамятная, господи!
Она быстро идет и останавливается у двери, чтобы сказать:
-- Мы Егору должны за пять месяцев. Ты это знаешь? Не следует запускать
жалованья прислуге, сколько раз говорила! Отдать за месяц десять рублей
гораздо легче, чем за пять месяцев -- пятьдесят!
Выйдя за дверь, она опять останавливается и говорит:
-- Никого мне так не жаль, как нашу бедную Лизу. Учится девочка в
консерватории, постоянно в хорошем обществе, а одета бог знает как. Такая
шубка, что на улицу стыдно показаться. Будь она чья-нибудь другая, это бы
еще ничего, но ведь все знают, что ее отец знаменитый профессор, тайный
советник!
