Драма
Даниил Гранин. - Неизвестный человек
Скачать Даниил Гранин. - Неизвестный человек
Маленькие выпученные глазки Клячко соединили их обоих оценивающе,
кресло заскрипело под его тяжестью.
- А мне все равно, - вдруг пропел он. - А мне все равно, а мне все
равно, - он поднял пухлую руку и серьезно, по-доброму сказал: - Это я вам
шанс даю, земляки.
В кабинете стало душно. Неподвижный воздух сгустился. Усанков оперся о
мраморный подоконник, положил руки на прохладный камень. Солнце жарко
блестело в тяжелой бронзовой люстре.
КБ помещалось в старинном особняке. Кабинет сохранял красного мрамора
камин, на котором стояла китайская ваза. Дубовый потолок имел резные
карнизы, наборный паркет повторял рисунок потолка. Новенькая мебель,
желтенькая, фанерная, тонконогая, показалась Усанкову хилой. И Клячко и все
они не соответствовали этому кабинету.
Ильин разнял пальцы, последил, как бумага, плавно кружась, опустилась
на стекло.
- Акция была бесчестной, - произнес он, ни к кому не обращаясь. - Кем
бы ни был царь...
- Чего? - не понял Клячко. - Ты про что?
Ильин дернул головой, осмотрелся.
- Позвольте заметить, там все соответствует.
Клячко рассердился.
- Где там?
- В анонимке.
- Тебе что, показывали?
Ощущение опасности подступило к Усанкову, сердце застучало, он
оторвался от подоконника. В это время Ильин сказал мягче:
- Это я ее писал.
- Анонимку? Ты? Кончай трепаться, - Клячко с облегчением повалился
обратно в кресло.
Усанков вышел вперед.
- Выручить он хочет своего главного, вы разве не видите, Федор
Федорович. Посмотрите на его героическую физиономию. Пострадать от
начальства, самое наилучшее, если от министерского...
- Не мельтеши, - Клячко махнул рукой, отстраняя Усанкова. - Так ты
серьезно, Сергей Игнатьевич? И доказать можешь?
- А зачем мне доказывать? - удивился Ильин.
- Почему же анонимка?
- Побоялся подписать, - отчеканил Ильин бравым, совершенно неподходящим
для этих слов голосом.
- Теперь что, не боишься?
- Теперь нет.
- Ишь ты, куда ж твоя боялка делась?
- Долго рассказывать, - Ильин махнул рукой, неподвижное лицо его вдруг
растопила улыбка. - Не беспокойтесь, Федор Федорович, я то же самое напишу
от себя.
Клячко встал, оперся обеими руками о стол, шея его багрово надулась.
- А почему признался?
Буквально на глазах внешность Ильина менялась неузнаваемо. Никогда
Усанков не видал его таким стройным, рослым.
- Потому что хватит! - и голос был не Ильина, молодой, свежий. Лицо его
разрумянилось, похудевшее, оно вытянулось, освободилось от дряблой мягкости,
стало тугим и чистым.
- Почему написал, могу понять, - хрипло соображал Клячко. - Сейчас все
пишут. Поднажали на тебя. Решил, что кончается Клячко. А вот признался
почему? Уж до конца открывайся. Нет, не сходится, ты меня разыгрываешь.
- Зачем же, - весело сказал Ильин. - У меня второй экземпляр имеется, -
он показал на сейф. - Показать?
На лбу у Клячко выступили набухшие вены, глаза налились, все в нем
раздулось, лилово потемнело.
- Верю. Я-то тебе верю, всегда верил, я к тебе всей душой был. Что тебе
Клячко плохого сделал? За что ему плюнул в душу? Свои люди! Я тебя вытащил,
поднял, орден дал, я тебя в коллегию назначил... - от обиды ему перехватило
горло. - В открытую пошел на меня. Значит, я даже анонимки не достоин.
Перчатку мне бросил. За что?
Он всхлипывал и стучал кулаком по столу не столько даже от поступка
Ильина, сколько от непонятного его признания, от этой безбоязненной
веселости. Должна же быть какая-то причина. Клячко твердо усвоил, что в
действиях каждого человека за красивыми словами стоят самые простенькие
причины - зависть, погоня за деньгой, должностью... Анонимка - это Клячко
понимал, анонимку он и сам мог написать, но признаться? На то должна быть
причина серьезнейшая, и причину эту разгадать было необходимо.
- Я же тебя на дерьмо сведу. Всю жизнь будешь ходить в клеветниках, не
отмоешься. Ты, может, думал, что объявиться выгоднее, да кто тебя защитит,
кто?
