Детская литература
Анатолий Алексин. - Говорит седьмой этаж.
Скачать Анатолий Алексин. - Говорит седьмой этаж.
БОДОПИШ ЗАСЕДАЕТ
Троекратно повторенное слово "БОДОПИШ" означало сигнал немедленного сбора.
Ленька мог бы и попросту сказать:
"Скорей приходите во двор!" Но это было не так интересно, К тому же он
заметил, что в ответ на такое обычное приглашение ребята не особенно
торопились. Ну, а таинственный сигнал действовал совсем иначе: он заставлял
немедленно срываться с места, забывая обо всем.
Уже через пять минут три члена "Боевого домового пионерского штаба"-
Владик, Тихая Таня и сам Ленька- были в условленном месте - за дровяным
сараем.
Не хватало только Фимы Трошина.
- Всегда он опаздывает! - удивляясь такой странной привычке, пожал плечами
Ленька.
Владик огляделся по сторонам, смешно сморщил маленький курносый носик и
полушепотом, доверительно сообщил:
- Его отец вчера опять того... И так боится, чтобы не увидели: по сторонам
озирается. А я вот увидел! Своими собственными глазами! Уже второй раз!..
Владик всегда и все видел "сам, своими собственными глазами". Просто
удивительно было, как это его глаза всюду поспевали и все умудрялись
разглядеть.
- С пьянством надо бороться! - отрезал Ленька.
Тихая Таня, усевшись на большом круглом камне и низко склонив голову,
читала толстую растрепанную книгу. Услышав о Фимином отце, она тяжело
вздохнула, перевернула страницу и продолжала читать.
Это никого не удивляло, к этому все привыкли. Ленька знал, что Таня, хоть и
погрузилась в книгу, прекрасно все слышит и может в самый неожиданный
момент вставить какое-нибудь неожиданное замечание.
Продолжая читать, она сказала:
- Фимин отец - вовсе не пьяница. Вы ведь знаете, почему он... Мама у них
умерла...
- Так это уж когда было! - возразил Ленька.
- Значит, до сих пор переживает.
- Ладно! Начнем без Фимы,- сказал Ленька и насмешливо взглянул на Владика.-
Ты вот у нас все замечаешь: и кто новые занавески купил, и кому шкаф из
магазина привезли. А это что такое?
Ленька поднял указательный палец, как бы заставляя всех прислушаться к
маршу, гремевшему на весь двор.
Владик удивленно потянул своим носиком, словно "понюхал музыку":
- Это? Оркестр...
- Да! У нас во дворе - музыка, оркестр, а БОДОПИШ ничего не знает? БОДОПИШ!
Хозяин двора! Кто-то репродуктор повесил, откуда-то с чердака пластинки
запускают... А мы только слушаем и удивляемся. Для чего мы тебя в штаб
выбрали, а? Не знаешь? Чтобы ты нам обо всех новостях вовремя докладывал!
- Я и доложу! - всполошился Владик.- И доложу! - Он с опаской оглянулся на
сарай, будто в нем кто-то мог сидеть и подслушивать.- Репродуктор этот
"новенький" вместе с вашим Васей Кругляшкиным устанавливал!
- Какой новенький? Который бандуру таскает? Тихая Таня оторвалась от книги:
- Не бандуру, а виолончель.
- Вот-вот! Я сам видел! Своими собственными глазами!
- Ага, понятно,- сказал Ленька.- Вася, значит, устанавливал, а этот...
который в семнадцатую квартиру въехал... ему помогал?.. Так?
- Да нет,- возразил Владик,- все было наоборот!
- Что - наоборот?
- Вася ему помогал, а тот командовал: тут подвернуть надо, там провод
закрепить... И на столб он сам лазил. И на чердак тоже. Высунулся с чердака
и кричит: "Вася, лови провод! Лови другой!"
- Ну, а Вася?
- Ловил.
- И что же?
- Поймал! - Врешь ты все!
- Вру? Да я своими собственными глазами!.. Он, этот новенький, и яму возле
столба рыл. Я думал, он клад какой-нибудь ищет,- подошел совсем близко и на
самое дно заглянул. Глубокая! Метра два, не меньше. А потом конец железной
проволоки, которая с чердака тянется, в круг свернул и на самое дно бросил.
"Заземление!" - говорит. И так это у него все быстро получалось!..
- У музыканта?! Да у них же руки нежные, белые, пальчики тоненькие... Они
знаешь как за пальчиками своими следят - просто ужас! Сломать боятся или
вывихнуть. Не мог он яму копать.
- Копал! Я сам видел: копал! А потом...- Владик оглянулся, подозрительно
обвел взглядом сарай.- А потом я видел, как он из этой своей бандуры... из
виолончели то есть... что-то такое таинственное доставал...
Владик даже понизил голос и еще раз оглянулся на сарай.
- Совсем заврался!- махнул рукой Ленька.- Ну, что он мог оттуда доставать?
Она же внутри пустая, эта виолончель!
- Да нет, он не из нее, конечно, а из черного футляра, в котором ее
таскают. Который еще на такой черный гроб смахивает.
- Гроб с музыкой! - засмеялся Ленька.
- Очень остроумно,- не отрывая глаз от книги, заметила Таня.
- Та-ак... Значит, новенький? Двух месяцев не прошло, как въехал,- и уже
распоряжается! - Ленька отшвырнул ногой кусок кирпича.- Тогда мы объявим
этому репродуктору бойкот! Не будем его слушать!
- Уши затыкать, что ли?- не понял Владик. Тихая Таня подняла на Леньку
удивленные глаза и перевернула страницу:
- А по-моему, надо его использовать, этот репродуктор. Свои передачи
устраивать. Как по настоящему радио!
- Правильно! - подхватил Ленька. И радостно забегал вдоль сарая.- Устроим
свою радиостанцию! Концерты, беседы всякие, передачи для родителей... Я так
и хотел! А потом будем на вопросы радиослушателей отвечать... если сумеем...
Так было всегда. Тихая Таня молчала-молчала, а потом вдруг высказывала
самые дельные предложения, но коротко, в какой-нибудь одной фразе. Ленька
тут же, на лету, подхватывал Танину идею, развивал ее - и через полчаса
всем уже казалось, что это он, Ленька, все придумал. Да и сам он искренне в
это верил.
- Прямо каждый день будем передачи устраивать! - торжествовал Ленька.- И
утром и вечером!..
- Может быть, и ночью тоже? - спокойно поинтересовалась Таня.- Знаешь, так
хорошо будет: все спят, а мы себе говорим, говорим!..
- Ночью нельзя...
- А утром можно? Занятия в школе отменим - так, что ли? Все домашние
задания и книги сразу забросим?
От Таниных слов Ленька всегда, как говорится, приходил в себя, остывал. Так
было и сейчас. Выражение его подвижного, худощавого лица мгновенно
изменилось: восторг уступил место минутной растерянности, а потом -
задумчивости.
- Ну-у... тогда по вечерам будем,- медленно проговорил Ленька. И сразу
вновь оживился:- Это даже лучше! Все с работы приходят, все будут слушать!
Мы докажем! Мы докажем этому несчастному виолончелисту, что повесить
репродуктор на столб - это еще не все! Это - ерунда! А вот передачи
устраивать - другое дело. Пе-ре-да-чи!.. БОДОПИШ всегда что-нибудь
придумает! Правда?
- Еще бы! - торопливо поддакнул Владик.
- "Еще бы"!- передразнил его Ленька.- А самого главного-то ты и не узнал!
- Чего это?
- А того - откуда они пластинки запускают. Не с чердака же, в самом деле!
- На чердак я не лазил...
- И не полезешь: испугаешься!
- Я?.. Я?! Я полезу!- внезапно расхрабрился Владик.
- Ладно уж! Все вместе туда пойдем. А по дороге и Фимку захватим.
Ребята подошли к дому и стали на разные голоса кричать:
- Фимка-а! Фима-а!
В окне, на пятом этаже, показалось бледное небритое лицо:
- Фима сейчас спустится!
- Когда протрезвится, всегда добрый! - процедил Ленька.- Рукой закрывается,
стыдно!..
Фима был невысоким, худеньким пареньком. На его бледном лице в это утро
особенно выделялись большие темные глаза с воспаленными веками.
- Опять ревел? - угрюмо спросил Ленька. Тихая Таня пристально взглянула на
Леньку и твердо, отчетливо произнесла:
- Плакал, ты хочешь сказать?
- Ну, пла-акал...- поправился Ленька.- Какая разница! Он взглянул на окно,
из которого недавно выглядывало небритое лицо, и погрозил кулаком.
- Ты кому? - удивился Фима.
- Кому? Ясно - кому! Отцу твоему! Фима опустил голову и тихо сказал:
- Не смей!
