Драма
Саган Франсуаза. - Ангел-хранитель
Скачать Саган Франсуаза. - Ангел-хранитель
Глава двенадцатая
На вечеринку к Глории Наш мы основательно прифрантились. Я надела
черное платье с блестками, купленное в Париже за сумасшедшие деньги. Оно
изящно открывало спину-одно из моих главных достоинств. Льюис, в смокинге, с
зачесанными черными волосами, был неотразим, как юный принц, упруг и изящен,
как гепард. Пол был мне прекрасной парой-сорокалетний красивый мужчина с
седеющими висками и ироничными глазами-воплощение элегантности и хорошего
вкуса. Я подумала, что в "Ягуаре" мое сверкающее платье безнадежно помнется
между их смокингами. Неожиданно Льюис поднял руку и торжественно произнес:
-- У меня для вас новость, Дороти.
Я вздрогнула. С недавних пор неожиданные новости, связанные с Льюисом,
ассоциировались у меня с кладбищем. Но тут и Пол расхохотался с
заговорщицким видом.
-- Это настоящий сюрприз. Пойдемте посмотрим.
Льюис вышел в сад и на что-то нажал. "Роллс" тихо зарычал, тронулся с
места и подъехал ко мне. Льюис выскочил, обошел машину и почтительно открыл
передо мной дверцу. Я была потрясена.
-- По крайней мере хоть досюда он доехал, -- сказал Пол со смехом. --Не
бойтесь. Дороги, садитесь. Шофер, мы едем к знаменитой Глории Наш, звезде
Голливуда, Сансет-бульвар.
Мы поехали. В зеркальце отражались по-детски счастливые глаза Льюиса.
Он смотрел на меня и просиял в ответ на мою довольную улыбку. И опять все
казалось сном.
Я нащупала на дверце старую переговорную трубку и спросила:
-- Шофер, как машина? В порядке?
-- Я провозился с ней целую неделю. И не зря.
Я взглянула на Пола, он улыбался.
-- Льюис твердит мне об этом уже третий день. Иногда мне кажется, что
ему лет двенадцать, не больше, --шепнул он мне.
И продолжил, обращаясь к Льюису:
-- Шофер, я советую вам поухаживать сегодня вечером за хозяйкой. Ваше
безразличие может быть плохо истолковано.
В ответ Льюис лишь пожал плечами. Я надеялась, что сегодня вечером со
мной все будут отменно вежливы и моему шалуну не взбредет в голову
кого-нибудь пристукнуть. Вот уже десять дней я только и делала, что
описывала ему в розовых тонах окружающих меня людей, превозносила всех своих
коллег, а грязные джунгли Голливуда преподносила цветущим раем, полным
милых, невинных амуров. Стоило мне высказаться о ком-то с иронией, как я тут
же вспоминала о больших услугах, якобы оказанных мне этим человеком года три
назад. Одним словом, я потихоньку превращалась в полную идиотку. Если,
конечно, это не произошло со мной раньше.
Глория Нэш встретила нас у дверей своего 32-комнатного домика. Все уже
было в полной боевой
готовности: прожекторы в саду, подсвеченный бассейн, гигантские мангалы
и вечерние туалеты. Глория Нэш-красивая холеная блондинка. Она, к сожалению,
родилась на десять лет позже меня и не забывает мне об атом напоминать,
правда в самой милой форме. Иногда она восхищенно восклицает:
"И как вам только удается сохранить такой цвет лица, Дороти!
Когда-нибудь потом вы непременно откроете мне свой секрет". Или смотрит на
меня с нескрываемым восторгом, как будто нужно обладать особыми
способностями, чтобы в сорок пять лет держаться на ногах. На этот раз она
выбрала второй вариант. Ее изумленные глаза, казалось, увидели не меня, а по
крайней мере Нефертити, неожиданно заглянувшую к ней на вечеринку. Она
тотчас же увела меня поправлять прическу, хотя в этом не было никакой
необходимости. Это здесь один из дурацких ритуалов. У всех женщин просто
мания-каждые десять минут уходить причесываться или пудриться. На самом деле
Глория сгорала от любопытства и забросала меня вопросами о Льюисе. Я не
отвечала. Она в конце концов разозлилась, подпустила пару шпилек, на которые
я не отреагировала, и в отчаянии перешла в атаку.
-- Вы, конечно, знаете, Дороти, как я к вам привязана. Когда я еще была
совсем маленькой, я впервые увидела вас в этом фильме... как его... ну, не
важно. Короче говоря, мне необходимо вас предупредить. О Льюисе ходят разные
слухи.
-- Что вы сказали?
У меня внутри все перевернулось. Видимо, я изменилась в лице, потому
что она улыбнулась:
-- Как вы переживаете! Это естественно: он безумно соблазнителен.
-- Между нами ничего нет, --ответила я. --А что за слухи?
-- Ну, люди говорят... вы ведь знаете, что здесь за народец. Говорят,
что Пол, вы и Льюис...
-- Что? Пол, и я, и он?
-- Вы все время втроем, ну и поневоле...
Я все поняла и перевела дух.
-- Господи! Всего-то, -- сказала я весело, как будто речь шла о детских
забавах (хотя в сравнении с кошмарной правдой мысль о любви втроем именно
так и выглядит). --Только это... Это не страшно.
Совершенно сбив Глорию с толку, я пошла в сад, посмотреть, не успел ли
Льюис зарезать кого-нибудь, кому не понравились блестки на моем платье. К
счастью, нет. Он прилежно беседовал с одной из голливудских сплетниц. Я с
облегчением подумала, что вечер удался. Пообщалась с кучей бывших
воздыхателей, все они наперебой за мной ухаживали и расхваливали мое платье
и цвет лица. Я решила, что хороший приступ печени-вероятно, идеальное
средство для омоложения. Надо сказать, я всегда остаюсь в дружеских
отношениях с моими прежними любовниками. При виде меня они принимаются
сожалеть о прошлом, шепчут: "Ах, Дороти, если бы вы захотели... "-и
предаются воспоминаниям, которые я не всегда могу разделить. Увы! Годы не
те, память не та.
Пол наблюдал за мной издалека, радуясь моему веселью, пару раз я
встретилась взглядом с Льюисом, которого Глория, похоже, взяла в оборот. Но
я не думала о нем. Мне хотелось развлекаться, в последнее время я достаточно
поволновалась из-за него. Как это чудесно: шампанское, аромат калифорнийской
ночи, добродушный смех бравых голливудских красавцев, которые, к счастью,
убивают только на экране.
Где-то через час ко мне подошел Пол. Я веселилась вовсю и была уже
немного пьяна. Король вестернов Рой Дардридж жаловался мне, что четыре или
пять лет назад я разбила его жизнь. Захлестнутый потоком чувств и выпитого
мартини, Рой смерил Пола воинственным взглядом. На того это не произвело ни
малейшего впечатления. Он взял меня под руку и отвел в сторону:
-- Вам весело?
-- Очень. А вам?
-- Когда я слышу ваш смех, тоже.
Какой он милый, этот Пол! Нужно срочно выйти за него замуж, можно прямо
завтра. Ведь он так об этом мечтает. Но у меня железное правило- не
принимать никаких серьезных решений на подобных вечеринках. Поэтому я
сдержалась и не осчастливила Пола немедленно. Я ограничилась тем, что увела
его в тень магнолии и нежно поцеловала в щеку.
-- Как наш малыш?
Пол рассмеялся:
-- Глория смотрит на него, как собака на кость, и не отпускает от себя
ни на шаг. Похоже, карьера ему обеспечена.
"Если только он не решит убить метрдотеля", -- добавила я про себя и
решила пойти его поискать. Но не успела: около бассейна истошно закричали. Я
поняла, что романисты не врут: мои волосы, несмотря на слой лака, просто
встали дыбом.
-- Что это? --проговорила я слабеющим голосом. Но Пол уже бежал к
толпе, собравшейся у бассейна. Я закрыла глаза, и когда снова открыла, рядом
со мной стоял совершенно спокойный Льюис.
-- Рена Купер умерла, -- сказал он просто. Рена Купер-это та сплетница,
с которой Льюис беседовал час назад. Я с ужасом смотрела на него. Рена,
конечно, не сама добродетель, но и не худший представитель нашего
голливудского сброда.
-- Вы же обещали мне, --сказала я. --Обещали.
-- Что обещал? --удивился он.
-- Обещали никого не убивать без моего разрешения. Так вы держите свое
слово? Мне стыдно за вас, Льюис, вы чудовище.
-- Но я не убивал, --возразил он.
-- Расскажите это кому-нибудь другому, --сказала я с горечью,
--конечно, если хотите. --И махнула рукой.
Вернулся Пол. Вид у него был мрачноватый. Он взял меня за руку и
спросил, как я себя чувствую. Льюис не двигался и смотрел на нас с легкой
улыбкой. Мне хотелось его ударить.
-- У бедной Рены был сердечный приступ. Десятый в этом году. Доктор
ничего не смог сделать: она слишком много пила, хотя он ее предупреждал.
Льюис развел руками и улыбнулся с видом оскорбленной невинности. Я
облегченно вздохнула, но тотчас подумала, что с этих пор за любым извещением
о смерти мне будет мерещиться Льюис.
Конец вечеринки был скомкан. Бедняжку Рену увезли, гости быстро
разошлись. Настроение было- хуже некуда, и мы с Льюисом вернулись домой. Он
заботливо протянул мне таблетку алка-зельцера и посоветовал пойти спать. Я
послушалась. Трудно поверить-я чувствовала себя виноватой! Вообще-то мораль
зависит от точки зрения, и определить свою мне, очевидно, не удастся до
самой смерти. Смерти наверняка от сердечного приступа.
