Драма
Саган Франсуаза. - Ангел-хранитель
Скачать Саган Франсуаза. - Ангел-хранитель
Глава тринадцатая
Потом наступил восхитительный период покоя. Три недели прошли без
единой неприятности. Льюис работал, мы с Полом тоже, по вечерам мы часто
оставались дома втроем. Установилась прекрасная погода, и на выходные мы
поехали на побережье, в заброшенное бунгало, которое Полу одолжил кто-то из
друзей. Оно прилепилось к скале метрах в восьми над морем, и, чтобы
искупаться, приходилось долго спускаться по узкой тропинке. В тот день море
было неспокойное, и мы с Льюисом лениво сидели на террасе, изредка
поглядывая на купающегося Пола. Как все хорошо сохранившиеся мужчины его
возраста, он изображал из себя спортсмена, и это его едва не погубило.
Он плавал красивым кролем метрах в тридцати от берега, когда у него
вдруг свело ногу. В это время мы с Льюисом, завернувшись в халаты, уплетали
тосты. Я услышала слабый крик Пола, увидела его поднятую руку и накрывшую
его огромную волну. Я вскочила и побежала к дорожке, но Льюис уже скинул
халат и, рискуя разбиться о скалу, прыгнул в воду прямо с террасы. Он доплыл
до Пола и вытащил его на берег. Это заняло не больше двух минут. Пол
наглотался воды, и я принялась неумело колотить его по спине. Потом подняла
глаза и увидела перед собой совершенно голого Льюиса. Одному Богу известно,
сколько голых мужчин я перевидала на своем веку, но тут я почувствовала, что
краснею. Льюис перехватил мой взгляд, отскочил и понесся к дому.
"Старина, -- говорил Пол позднее, уже согревшись и выпив грогу, --а вы
не из трусливых. Вот это прыжок... Если б не вы, я бы сейчас здесь не
сидел".
Льюис что-то пробурчал. Я подумала о том, что этот мальчик не только
губит людей, но и спасает. В этой роли он нравился мне больше. Я, не
удержавшись, поцеловала Льюиса в щеку. Может быть, мне в конце концов
удастся сделать из него хорошего мальчика. Конечно, поздновато, если
вспомнить о бедных Франке, Луэлле и прочих, но надежда все-таки есть.
Позднее, когда, воспользовавшись отсутствием Пола, я поздравила Льюиса
с его героическим поступком, мой оптимизм несколько ослабел.
-- Знаете, --сказал он холодно, --жив Пол или нет, --мне абсолютно все
равно. Это меня потрясло.
-- Но тогда почему вы ради него рисковали своей жизнью?
-- Потому что он вам нравится, и его гибель могла бы вас огорчить.
-- Если я правильно поняла, не будь Пол моим любовником, вы бы и
пальцем не пошевелили?
-- Совершенно верно, --ответил он.
Да, ничего не скажешь-у него довольно странное представление о любви.
Такого необычного, во всяком случае, я еще никогда не вызывала у людей.
-- Но вы не испытываете никакой... ну, симпатии, привязанности к Полу?
Вы ведь с ним знакомы уже три месяца.
-- Я люблю только вас, --сказал он серьезно, -- остальные меня не
интересуют.
-- Понятно, --продолжала я. --Но вы считаете, что это нормально?
Молодой человек вашего возраста, который так нравится женщинам, время от
времени нуждается в... ну... не знаю... в...
-- Вы хотите, чтобы я занялся Глорией Наш?
-- Ею или кем-нибудь еще. Даже с точки зрения здоровья... Как мне
кажется, молодому человеку полезно...
Я запнулась. Что это на меня нашло? Кто меня просит разыгрывать из себя
врача-сексолога? Льюис строго посмотрел на меня:
-- Я думаю, люди уделяют этому слишком много внимания, Дороти.
-- Тем не менее это одна из приятнейших сторон жизни, -- слабо
протестовала я, думая, что сама посвятила подобным занятиям три четверти
своего времени и мыслей.
-- Не для меня, --отрезал Льюис.
Он посмотрел как бы сквозь меня и опять стал похож на слепое дикое
животное. Я испугалась и быстро замяла разговор. В остальном эти выходные
прошли замечательно. Мы загорели, отдохнули и вернулись в Лос-Анджелес в
чудесном настроении.
Ох, как оно мне пригодилось! Подходили к концу съемки вестерна с
участием Льюиса, и режиссер Билл Маклей устраивал по этому поводу банкет.
Столики стояли среди декораций ковбойской деревушки, по которой Льюис бродил
все лето.
Я пришла туда слитком рано, где-то около шести, и обнаружила Билла за
фасадом фальшивого салуна. Он был в мрачном настроении, уставший и, как
всегда, грубый. Ассистенты готовили площадку для съемок последней сцены, а
он угрюмо сидел на столе в полном одиночестве. Последнее время Билл стал
много пить, и ему поручали только второразрядные фильмы. От этого он бесился
еще больше. Он заметил меня, и пришлось подняться по пыльной лестнице к нему
в салун. Он расхохотался:
-- Ну что, Дороти? Пришли посмотреть на своего дружка? Сегодня у него
большая сцена. А вы молодец-мальчик хорош и недорого вам обойдется.
Он был мертвецки пьян, а я не самая терпеливая женщина на свете, как
это может показаться. Поэтому я любезно обозвала его сукиным сыном. Он
пробормотал, что, не будь я бабой, он был меня в порошок стер. Я его
похвалила за сообразительность: перед ним именно баба. Женщина, точнее.
-- Во всяком случае, хочу вам сообщить о моей помолвке с Полом Бреттом,
--сказала я сухо.
-- Знаю, знаю. Все говорят, что вы этим занимаетесь втроем.
Он довольно захохотал, и я уже была готова запустить чем-нибудь ему в
физиономию, но тут в дверном проеме появилась чья-то тень. Это был Льюис. Я
тотчас превратилась в саму вежливость.
-- Билл, дорогой, извините. Вы же знаете, как я вас люблю. У меня
просто нервы не в порядке.
Несмотря на свое состояние, он слегка удивился, но тут же ответил:
-- Все ваша ирландская кровь. Она может далеко завести. Ну, для вас-то,
старина, это, конечно, не новость.
Он хлопнул Льюиса по плечу и вышел. У меня вырвался нервный смешок.
-- Милый старый Билл... Он не Бог весть как воспитан, но сердце
золотое...
Льюис молчал. Он был в ковбойском костюме, с платком на шее, небритый и
задумчивый.
-- К тому же, -- добавила я, -- он настоящий друг. Что за сцену вы
снимаете?
-- Убийство, --сказал Льюис спокойно. --Я убиваю одного типа, который
изнасиловал мою сестру. Похоже, ему пришлось потрудиться.
Мы медленно направились к съемочной площадке. Потом Льюис ушел, чтобы
подготовиться. Я оглянулась вокруг. Ассистенты Билла все тщательно
подготовили, но он все равно выкрикивал оскорбления. Все понимали, что он
просто не владеет собой. Голливуд и алкоголь его добили.
К столикам с коктейлями уже подходили самые нетерпеливые. Добрая сотня
людей столпилась возле камеры, толкалась среди декораций. Я в том числе.
-- Майлз, крупный план, --прорычал Билл. --Где он?
Льюис спокойно подошел. В руке у него был винчестер. Он казался
рассеянным, как всегда, когда ему надоедали.
Билл нагнулся и, посмотрев в камеру, начал ругаться:
-- Плохо, очень плохо. Льюис, вскиньте винтовку, цельтесь в меня. Черт
побери, что у вас за идиотский вид? Мне нужна ярость, понимаете, ярость...
Сделайте что-нибудь с лицом: вы же убиваете подонка, который трахнул вашу
сестру... Так, так, уже лучше... Очень хорошо... Теперь стреляйте... ну...
Я не видела Льюиса, он стоял ко мне спиной. Раздался выстрел, Билл
схватился за живот, хлынула кровь, и он упал. На мгновение все замерли,
потом бросились врассыпную. Льюис с обалдевшим видом разглядывал ружье. Я
повернулась к пахнущей плесенью стенке декорации, и меня вырвало.
Полицейский был отменно вежлив и логичен. Очевидно, что кто-то заменил
холостые патроны на боевые, очевидно, этот кто-то был одним из
многочисленных врагов Билла Маклея, и также очевидно, что этот кто-то-не
Льюис, едва его знавший и казавшийся достаточно благоразумным, чтобы не
совершать убийства на глазах у сотни людей. Льюиса даже принялись жалеть, а
его молчание и угрюмый вид приписали нервному шоку. В самом деле, кому
приятно стать орудием преступления. Мы вышли из полицейского участка около
десяти часов, с несколькими другими свидетелями, и кто-то предложил пойти
выпить, тем более что нам это не удалось на банкете у Билла. Я отказалась,
Льюис тоже. На обратном пути мы не произнесли ни слова. Я была совершенно
без сил, у меня не осталось даже гнева. "Я все слышал", -- просто сказал
Льюис, когда мы подошли к двери. Я ничего не ответила. Только пожала
плечами, приняла три таблетки снотворного и мгновенно заснула.
