Драма
Жан Кокто - Двойной шпагат
Скачать Жан Кокто - Двойной шпагат
Он встал.
Нет, Стопвэл, -- сказал он, -- время позднее. Мне надо написать письмо.
Как хотите, старина.
Стопвэл отвернулся с ловкостью шулера и явил ему заново одетое лицо,
новехонькую маску, поддерживаемую сигаретой.
В итоге Жак снискал неприязнь Дружка, завидовавшего фальшивой
благосклонности, которую выказывал ему Стопвэл. Стопвэл ненавидел его и
скрывал это. Баштарзи не мог ему простить, что тот вошел, когда он нюхал
эфир. Марисель презирал их всех скопом.
Оставались супруги Берлин.
Порой за столом от меткого слова Жака что-то загоралось в глазах
профессора, а г-жа Берлин, которой муж препоручил обязанности
надзирательницы, задерживалась в его комнате дольше, чем в других. Стопвэлу,
на ее взгляд, недоставало "галантности". Араб ей "внушал страх". Остальные
двое были мальчишки.
Как-то в субботу вечером, когда все ученики разошлись, кто к родным,
кто в театр, Жак, у которого болело горло, остался один на всем этаже. Г-жа
Берлин принесла ему лечебный отвар, пощупала лоб и пульс. Жак скоро заметил,
что профессорша повторяет подходы Стопвэла; однако на этот раз холодность,
вместо того чтобы погасить пламя, раздувала его, и г-жа Берлин мало-помалу
выходила из своей роли второй матери.
Жак притворялся ничего не понимающим и, покашливая, постанывая, как
больной, ищущий спокойной позы, смотрел сквозь ресницы на г-жу Берлин, чей
разум колебало желание, как вправо и влево по стенам комнаты колебала свеча
ее тень.
Наконец она с удивительной цепкостью потянула к себе его руку.
-- Жак! Жак! -- шептала она, -- что вы делаете!
Скрип дверей в парадном спас его. Г-жа Берлин отпустила руку,
оправилась и упорхнула.
Махеддин вернулся из театра. Жак слышал, как он насвистывает модный
мотивчик. Он фальшивил и начинал заново, так же фальшиво.
Наутро за столом Жак не решался взглянуть на г-жу Берлин. Она,
напротив, поддразнивала его, успокаивала, прощала.
Жак жил в полном одиночестве и трудился, как истый зубрила. Что он
знал? Ничего. Разве только то, что каждое движение осложняет наши отношения
с себе подобными.
Он хотел бы умереть от своей простуды. Но кашель уже почти прошел.
Махеддин предложил ему сходить вместе в "Скалу". По воскресеньям и
четвергам можно было совсем задешево взять билеты в первый ряд. Жак старался
не уступить в дружелюбии. Он согласился. Соблазнили и Дружка. От своей
семьи, живущей на севере, -- тот получал неплохие денежки.
Вот так на третье воскресенье Жак познакомился с любовницей Махеддина
-- Луизой Шампань.
Луиза пользовалась большей известностью, чем ее танцы, и занимала в
полусвете лучшее место, чем на афишах. Она принадлежала к тем женщинам,
которым платят пятьдесят франков в театре и пятьдесят тысяч на дому. Она ска
зала Жаку, что не годится жить одному и что она сосватает ему свою
подругу Жермену. -
Эта знаменитость играла четыре роли в ревю, до полусмерти заезженном
тремя сотнями представлений.
Жермена улыбалась с недосягаемой высоты между оркестром и куполом. Ее
красота балансировала на волосок от уродства, но балансировала так, как
акробатка на волосок от смерти. Есть и такой способ брать за сердце.
Эта игра света и тени привлекала Жака.
Увы, та доля свободы, которой мы обладаем, позволяет нам совершать
ошибки, которых избежало бы растение или животное. Свое желание Жак
распознал в свете Луизиной лампы.
Устроив первую встречу в своей уборной, Луиза взяла на себя дальнейшие
переговоры и попросила Жака на следующий день прийти к ней домой на улицу
Моншанен.
Он смылся с занятий, как говорят школьники, и, оставив дома Махеддина,
помчался на назначенное свидание.
Шампань была расстроена. Он не понравился Жермене. Та признала, что он
не лишен очарования, но не в ее вкусе.
Луизе было грустно передавать дурные вести.
-- Бедненький!
Она погладила его по головке, ущипнула за нос, короче говоря, без
обиняков предложила себя в качестве утешительницы.
Питер, г-жа Берлин -- это бы еще ладно. Отказывать становилось труднее.
Шампань была красива, а с кушетки некуда было деться. Они наставили рога
Махеддину.
Баштарзи ни о чем не подозревал и поносил Жермену, потому что ее
автомобиль был вместительнее, чем машина Луизы, и арабу так и виделись
гаремные сцены.
В одно из воскресений Жак проходил за кулисами мимо уборной Жермены. Та
позвала его, закрыла дверь и спросила, почему это после посольства Луизы, на
которое она дала благосклонный ответ, он воротит нос и доводит свою
неучтивость до того, что ей самой приходится требовать объяснений.
Жак так и остолбенел. Жермена увидела, что недоумение его непритворно,
обласкала его, утешила и перестала разговаривать с Луизой.
Жак, объявив, что ему претит обманывать Махеддина, переметнулся к
своему новому завоеванию. Луиза оговорила его перед Махеддином, заявив, что
он к ней приставал. Она не желала больше его видеть.
Соседи с улицы Эстрапад отныне жили каждый сам по себе.
