Владимир Михайлов. - Пещера многоногов

   Разведывательный кораблик уходил в очередной рейс, потому что работы не
прекращались, как не прекращается жизнь, сколько бы не погибало людей.
   ...Они были готовы, поредевший и пополненный экипаж во главе  с  Седым,
который остался, потому что кто-то должен был командовать  кораблем,  пока
старые и новые океанисты снова составят один настоящий экипаж разведчика.
   ...Они подошли к резервной гавани, в которой их ждала  лодка.  Впрочем,
их ждала не только лодка. Высокая фигура отделилась от стены и  подошла  к
ним, улыбаясь.
   - Вот и я, - сказал человек. - Боялся, что не успею. Соскучились?  А  я
выздоровел. Еще поплаваем, а? Поплаваем, только не надо падать духом...
   - Гм-гм... - сказал Седой и отвернулся. - Что  ж,  поздравляю.  Ребята,
пройдемте...
   Седой не любил зрелища нежных встреч. Но первой  прошла  Инна.  Она  не
осталась, хотя Седой видел, как участилось ее дыхание. Что ж, скромность и
сдержанность  в  выражении  чувств  украшают  юность,  не  говоря  уже  об
остальных возрастах...
   Новый водитель был на месте и тщательно протирал белой тряпочкой и  без
того блестевший пульт. Все кресла были заняты, корабль был готов к выходу.
   Седой отдал команду. Шлюз разомкнулся  и  сомкнулся  за  кормой.  Купол
отрядного городка медленно уходил вниз, оставался позади. Но все  смотрели
в  противоположном  направлении,  где  на  невысоком,  очищенном  от   ила
подводном утесе был ясно виден темно-красный купол из блестящего пластика.
Седой молчал. Новый водитель взглянул на  него  и  чуть  повернул  головку
руля, чтобы пройти поближе. Седой опустил веки.
   Лодка поравнялась с куполом,  и  стала  видна  белая  таблична  на  его
поверхности. Все следили за ней, наворачивая головы,  пока  лодка  уходила
все дальше.
   - Почему он так мало говорил? - сказала Инна, и Седой понял ее.
   - Он был скромен.
   - Слишком...
   - Нет. Он был виден всем. И считал, что не стоит говорить  о  том,  что
ясно и так. И другие видны тоже, сколько бы они ни разговаривали.
   - Он погиб... из-за других?
   - Его просто убили. Из-за угла. Раньше, чем он успел родиться. В первый
раз - тогда, когда топили радиоактивные остатки в Тихом океане...
   - В первый?
   - Я тоже виноват. Он не должен был выходить усталым.
   - Конечно, он пошел зря, - сказал  Валерий.  -  Не  стоило  лезть  ради
ерундового краба.
   - Седой, - после паузы промолвила Инна.
   - Да?
   - У меня просьба. Всплывем там, где мы были  в  тот  раз.  У  песчаного
мыса. Я выйду... вдвоем.
   Седой вытянул губы, грустно кивнул. Что же, почему бы и нет? Пусть.
   Он отдал команду водителю. Георг и Сандро сидели  с  каменными  лицами,
глядели каждый в свой  конус  обзора.  Выздоровевший  чуть  улыбнулся,  но
сейчас же лицо его приняло серьезное и даже торжественное выражение.
   Наверху он помог Инне выйти.
   - Когда придти за вами? - спросил Седой.
   - Через час, - сказала она.
   - Лучше через полтора, - сказал ее спутник.
   - Через полтора, - согласилась Инна и Седой кивнул.
   Они остались вдвоем. Это было то же место, на  котором  они  высадились
две  недели  назад;  оставленное  ими  снаряжение  так  и   лежало,   чуть
припорошенное  песком.  Валерий  поднял  свою  куртку,  встряхнул   ее   и
засмеялся.
   - Такой же день, - сказал он, - и мы снова здесь. Будем  купаться,  да?
Как я вспоминал о тебе... - он подошел к Инне вплотную, и она  ощутила  на
лице его дыхание.
   - Ты меня любишь?
   Она не ответила, лишь вытянула руку.
   - Посмотри туда. Видишь?
   - Конечно. Это маяк, я бывал там...
   - Туда примерно час ходьбы.
   - Чуть больше. А что?
   - Через час ты будешь там. Туда заходят корабли. О  увезут  тебя,  куда
захочешь.
   - Я никуда не хочу.
   - Но ты уедешь. Ты никогда больше не  будешь  плавать  на  корабле,  на
котором плавал Эдик. Не будешь в отряде, в котором был он. И я.  Ты  чужой
нам. И плохой героизм - исправлять свои промахи, когда  они  уже  угрожают
людям.
   - Да чепуха...
   - Иди. Я сказала им, чтобы они задержались, только потому, что пожалела
тебя. Я могла выгнать тебя и у них на глазах. И если ты не уйдешь...
   -  Ну,  хорошо.  Пусть  эта  работа  меня  не  интересует  -  возня   с
барокамерой. Я остался здесь только ради тебя. Но гнать меня за это? Ты не
пожалеешь?
   - Может быть, - сказала она. - Прощай.
   - Прощай, - процедил он.
   Первую сотню метров Валерий  прошел  медленно,  словно  ожидая  окрика,
просьбы вернуться. Потом пошел быстрее. Берег был пологим, а песок - таким
мелким, что нога тонула в нем по щиколотку, и все же Валерий шел быстро.
   Инна глядела ему вслед. Потом его фигура растаяла в  дрожащем  воздухе,
поднимавшемся  от  нагретого  песка.  Тогда  она  вздохнула,  нашла  место
поудобнее, села и стала ждать корабль.