Илья РЯСНОЙ - ОХОТА НА УРОДОВ

   Кикимора покололась до основания. Выложила все, что знала, и готова  была
выложить то,  чего  не  знала.  Признавалась  она  с  детским  простодушием,
увлекаясь рассказом.
   В подвале, где она показала, нашли черный "дипломат" с коробками патронов
и одним "ТТ".
   - Так. У нас еще два  "ТТ"  ходят,  -  подбил  бабки  Аркаша,  когда  они
вернулись после выезда в отдел и расположились в кабинете, самом  большом  в
розыске, где обычно располагалось трое оперов - сейчас все были на выездах.
   - Один у Тумана, он с ним не расстается, - кивнул Павлов. -  Еще  один  -
или у Шварца, или у Тюрьмы.
   - Скорее всего, у Тюрьмы, - сказал Аркаша. - Шварцу только  деньги  нужны
на протеиновые таблетки для мышц. Его больше ничего не интересует.
   Настала пора собирать всю шайку.
   Расклад  был  суровый.  Задержание  вооруженных   огнестрельным   оружием
отморозков - тут могут быть любые варианты. Павлов знал, что кидать в  огонь
своих оперов, у большинства из которых стаж работы в розыске меньше  года  и
пороха они не нюхали, ни в коем случае нельзя.
   - Сбор всем, - сбросил он на пейджеры, которые  он  выцыганил  в  порядке
спонсорской помощи в прошлом году у фарфорового завода.
   Через полчаса в кабинете собрался весь розыск -  одиннадцать  человек,  в
большинстве своем совсем пацаны. Глаза у них азартно горели, как  у  волчат,
которых берут  на  первую  настоящую  охоту.  Не  каждый  день  вылавливаешь
вооруженных преступников. Мальчишки рвались в  бой.  А  Павлов,  с  усмешкой
поглядев на них, распределил:
   - Лунев - на телефоне, в штабе.
   Опер обиженно взвыл:
   - А можно на задержание?!
   - Успеешь назадерживаться. Марков, Васильев - резерв.  Столешников  -  со
мной.
   Костя Столешников был боксером, резким и подвижным, прошел службу в армии
в Чечне, умел принимать быстрые и, как правило, верные  решения,  и  толк  с
него какой-то был.
   - Начинаем...
   По полученной информации Шварц мог быть  в  самом  престижном  в  городке
спортзале "Спутник". Как появились деньги, он все свободное  время  проводил
там, тягая стальные блины.
   - Ваш билет, - заслонил проход в здание спорткомплекса,  бывший  спортзал
ныне скончавшегося ПТУ, молодой, бойкий и ничего не понимающий охранник.
   - Милиция, - не останавливаясь, произнес Павлов.
   - Все милиция. А билеты?
   Павлов, не вдаваясь в разговоры, просто снес его животом,  а  Аркаша  еще
наградил пинком:
   - Знай, кого не пущать, смерд!
   Охранник хлопал глазами.
   Они прошли в спортзал. Народу там было немного. Один  спортсмен  колотил,
прыгая, ногой по кожаной черной груше. Другой вертелся на турнике. Девушка в
спорт-костюме просто сидела на скамейке и чего-то терпеливо  ждала.  В  углу
были  застелены  маты,  торчало  баскетбольное  кольцо.  Но   главное,   что
привлекало в спорткомплексе, - отделенный сеткой тренажерный зал.  Тренажеры
были действительно не хилые, на них хозяева спорткомплекса денег не пожалели
- Во, - указал молодой опер.
   Надувшийся Шварц лежал на скамейке, всем своим видом демонстрируя великое
напряжение сил. В двух шагах от скамейки стоял его накачанный товарищ. Шварц
крякнул, и штанга стала приподниматься.
   - А меня можешь поднять вместе со штангой? - спросил Павлов, кладя ладонь
на гриф и прижимая штангу к его рельефной груди.
   Шварц выпучил глаза.
   - Э, ты чего, мужик? - завопил напарник-качок,  но  Аркаша  оттер  его  и
прошипел:
   - Вали отсюда прыжками, щенок. Тут свой разбор. "Щенок" все  понял.  Дяди
пришли серьезные. Шварц  зашипел,  штанга  давила  на  грудь  и  перекрывала
дыхание, жилы вздулись.
   - Ну, слабо? - спросил Павлов, еще сильнее вдавливая гриф. - Это тебе  не
валютники ломать. Шварц запыхтел.
   - Признанку писать будешь? Или я сяду на штангу. Спортивная  травма.  Они
бывают смертельными.
   - У-ф-ф, - зашипел Шварц.
   - Ты кивни, дружок. Будешь признаваться? Шварц кивнул.
   Павлов приподнял штангу и устроил ее на подставке. Кряхтя  и  держась  за
грудь, Шварц поднялся. Тут же на его руках защелкнулись наручники.
   - Где ствол? - спросил Аркаша.
   - У меня нет! - кашляя, выдавил Шварц.
   - А где?
   - Какой ствол?
   - Не зли нас, урод... Мы и про московский валютник, и про бензоколонки, и
откуда стволы - все знаем... Шварц закусил губу. Потом прошептал:
   - У Тумана.
   - А у Тюрьмы?
   - Тюрьма не ходит со стволом. А Туман ни шагу без ствола...
   - Ясно...
   Шварца отвезли в отдел и передали на руки следователю прокуратуры.
   Следующий адрес - квартира Тюрьмы. Павлов нажал на звонок.
   - Кого? - настороженно спросили из-за двери.
   - Вас, Серафима Степановна, - сказал Павлов.
   - Кто?
   - Знакомый ваш. Сюрприз.
   Она открыла и застыла, увидев Павлова.
   Павлов знал ее отлично - в прошлом содержательница притона, воровка,  она
полжизни провела в тюрьме, сын появился на свет там же,  а  вторую  половину
жизни решила замаливать грехи.
   - Что вам, Святослав Кондратьевич?
   - Сыночка, - отстранив ее, Павлов, а следом  за  ним  и  Аркаша  зашли  в
квартиру. Еще на улице, глянув на окна,  они  различили  за  шторами  четкий
силуэт, определенно Тюрьмы.
   Тюрьма действительно был дома. Завидев оперов,  он  схватил  первое,  что
подвернулось под руку, -  увесистый  деревянный  стул  -  и  во  весь  голос
завопил:
   - Не подходи, менты! Живым не дамся!
   Аркаша пожал плечами и шагнул ему навстречу. Для него этот стул  в  руках
Тюрьмы был не страшнее мухобойки.
   - А-а-а! - Тюрьма бросил в Аркашу стул,  сиганул  на  балкон  и  спрыгнул
вниз.
   - Третий этаж! - воскликнул Аркаша, отбивший стул рукой.
   А мамаша Тюрьмы дико заорала.
   Костя Столешников, считавший, что его поставили внизу просто так - клиент
с третьего этажа не выпрыгнет,  обалдел,  увидев,  как  с  балкона  сиганула
фигура. Прыжок был классным - как заправский шимпанзе, Тюрьма  допрыгнул  до
росшего в нескольких метрах от балкона дерева и заскользил по веткам вниз.
   - Стой, урод! - бросился к нему Столешников. Тюрьма  спрыгнул  на  землю,
ловко увернулся от оперативника и бросился бежать.
   Столешников, более быстрый, настиг его.
   - Не возьмешь! - зашипел Тюрьма, пихая ногой оперативника и нагибаясь  за
куском асфальта, которым хотел приголубить настырного мента.
   Столешников примерился и саданул его своим коронным хуком в челюсть.
   Тюрьма рухнул, как подкошенный, и задергался, не в силах подняться.
   Тут подоспел Павлов и осведомился с тревогой:
   - Не убил?
   - Нокаут, - сказал Столешников. Тюрьма наконец пришел в себя и  с  трудом
приподнялся, сплевывая кровь.
   - Вставай, родимый, - поддержал его Аркаша,  обшаривая,  нет  ли  чего  в
карманах.
   - Нам теперь долго общаться, - добавил Павлов.