Драма
Александр Неверов - Ташкент - город хлебный
Скачать Александр Неверов - Ташкент - город хлебный
3.
Опять мужики на улице говорили про Ташкент. Кружились в
мыслях около невиданного, слушали про сады виноградные,
дразнили себя пшеницей двух сортов: поливной и багорной. Цены
невысокие. Рай! А попасть трудно: билет нужен, пропуск нужен.
Мишка не боялся.
Как в сказке, стоял перед ним Ташкент - город хлебный. Сады
виноградные - во! Шутя можно урюку карман нарвать. Все равно,
если ползком, никто не увидит.
Говорили мужики - воздух очень горячий там - задохнуться
можно - и этого не боялся Мишка. Наверное, речки есть, как у
нас. А раз речки - можно купаться.
Когда Сережка упомянул про киргизов, мимо которых придется
ехать, Мишка и тут не сробел.
- Если киргизы - люди, чего их бояться?
- А можа, они не люди?
- Там увидим. Сейчас наскажут всякой всячины.
4.
На полях стояла тишина. В голубом небе пели жаворонки. Ниже
гудела проволока на телеграфных столбах, уходящих вперед
длинной вереницей. За столбами - станция. На станции -
чугунка. Мишка два раза видел ее, когда с отцом в Самару
ездил. Интересная! Ползет сажен на пятьдесят, из трубы - дым.
как печка топится, и дудок свистит.
Шел Мишка в отцовском пиджаке, подпоясанный солдатским
ремнем, широко размахивая палкой. За плечами
мешочек-пудовичек. В нем другой мешочек, сшитый из материной
станины красной. В красном мешочке - кружка жестяная, тряпочка
с солью, кусок травяного хлеба и старая бабушкина юбка,
которую надо продать городским.
Сережка шагал босиком с левой стороны. Большие мужичьи
лапти с длинными бабьими чулками висели через плечо. К лаптям
привязаны два мешка, скатанных трубкой.
Шли и уговаривались - друг друга не бросать. Захворает один
- другой должен ухаживать. И кому подадут вперед, чтобы
пополам делить.
Когда показалась маленькая станция, Сережка сказал:
- Гляди, Мишка, я дымок вижу. Это не наша чугунка?
Мишка растопырил ладонь около глаз.
- Теперь вся чугунка наша. На которую поспеем прежде, там и
поедем.
- А много их?
- Штук двадцать.
- Ты передом пойдешь?
- Угу.
Сережка улыбался.
- Я все равно не боюсь. Сколько верст ушли, а ноги не
устали. Давай сажени мерить!
- У меня шаги шире твоих.
- Я тоже буду широко шагать.
Мишка советовал:
- Не надо торопиться - хуже устанешь.
На бугорке присели отдохнуть. Вытащили тряпички с солью,
расстелили на травке. Сережка сказал:
- У меня соли больше, чем у тебя.
- А хлеб у тебя есть?
- Положила мама четыре картошки.
- Картошкой не наешься, хлеба надо.
- Где я возьму?
Мишка нахмурился.
В мешке у него лежал кусок травяного хлеба. Хорошо, если бы
и у Сережки лежал кусок травяного хлеба. Тогда у обоих
поровну, а теперь невыгодно. Куснут раза по три - останется
половина.
- Почему ты хлеба не взял маленько?
Сережка лежал на животе, обсасывая травку. Глаза у него
стали скучными, верхняя губа плаксиво топырилась. Поглядел он
в ту сторону, где деревня осталась - даже колокольни не
видать. Поле кругом да столбы телеграфные. Если назад
вернуться - до вечера не дойдешь.
Жалко стало товарища Мишке.
Вспомнил уговор - помогать друг другу, отломил кусочек
хлебца.
- На! Придем на станцию отдашь. Ты думаешь, хлеба мне
жалко?
Сережка молчал.
С'есть он мог больше фунта, а Мишка дал маленькую крошку.
Не станут давать на станции - жди до утра. Не станут утром
давать - жди до вечера. Посмотрел еще раз в ту сторону, где
деревня осталась, вздохнул.
- Ты что вздыхаешь?
- Это я нарошно.
- Испугался?
- Ну, испугался! Чего мне бояться?
- Теперь все равно домой не дойдешь до вечера. Вечером
волки нападут...
Оглянулся Сережка во все стороны, а Мишка рассказами
страшными мучает:
- Дойдешь до Ефимова оврага - там жулики по ночам сидят.
Недавно лошадь отняли у мужика и самого чуть-чуть не убили.
Поднялся Сережка, сел - ноги калачиком - со страхом
поглядел на товарища.
- Ты сколько дней можешь не емши протерпеть? - спросил
Мишка.
- А ты?
- Три дня могу.
Сережка вздохнул.
- Я больше двух не вытерплю.
- А сколько без воды проживешь?
- День.
- Мало. Я день проживу да еще полдня.
Когда отошли от бугорка, Сережка сказал неожиданно:
- Я тоже проживу день да еще маленько.
5.
Вот и чугунка невиданная.
Стоят на колесах избы целой улицей, из каждой избы народ
глядит. Тепло в избах, мужики с бабами на крышу лезут, друг
друга подсаживают, снизу подталкивают. Сверху вниз мешки
летят, чайники, холщевые сумки. По крыше солдат с ружьем
ходит, громко на баб с мужиками покрикивает:
- Нельзя сюда!
Сгонит с одной крыши, они на другую забираются. Опять
сверху вниз мешки летят, опять солдат с ружьем кричит:
- Нельзя сюда!
Мишка тоже на крышу забраться хотел, поближе к народу, но
раз нельзя - не полезет, надо правило знать. Сережке совсем
непонятно. Глядит во все глаза, с места не оторвешь.
- Зачем их толкают оттуда?
- Нельзя тут - казенный. Видишь - солдат с ружьем.
И мужику с двумя мешками совсем непонятно. Сдвинул шапку на
затылок, крепко задумался:
- Куда вскочить?
На трех крышах был - везде нельзя. Бросился за водокачку в
дальний вагон, там, наверное, можно. Мишка ударился за
мужиком, Сережку торопит:
- Айда скорее, не отставай!
А Сережка понять ничего не может.
Направо - невиданные вещи, налево - невиданные вещи. У них
в селе на столбах по три проволоки - здесь по восемь в два
ряда. Шары стеклянные висят, на рожках играют. Двое мужиков с
фонарями прошли. Везде железные полосы гайками привинчены.
Споткнулся Сережка об одну полосу, а спереди прямо на него
изба без окошек двигается, колесами и хрустит.
- Задавит, мальчишка, уйди!
Лезет мужик с двумя мешками на вагонную крышу, и Мишка за
ним, словно кошка, вверх.
- Ты куда?
- В Ташкент мы с Сережкой.
- Слезай скорее, это не в Ташкент!
- А куда же, дяденька?
- В Сибирь, в Сибирь! Прыгай!
- Стукнуло Мишкино сердце, волосы на голове так и
поднялись. Где Сибирь? Какая Сибирь? Сам на крыше сидит,
Сережка около колеса бегает.
- Лезь, Сережка, лезь!
Хотел ухватиться Сережка за приступок вагонный, а вагон
пошел.
- Батюшки!
Бежит Сережка вдоль колеса, не отстает. Дух захватило,
голова треплется, глаза помутились.
- Не догонишь!
Сильно разболелось Мишкино сердце, жалко товарища:
пропадет. И домой итти забоится. Если на ходу спрыгнуть -
расшибешься. Очень шибко вагон пошел: крыша покачивается,
колеса постукивают.
Спутался ногами Сережка, полетел вниз головой.
- Пропал теперь!
Смотрит Мишка на станцию, на упавшего Сережку, вспомнил
уговор не бросать друг друга. Чего делать? Придется ворочаться
с другой станции. А вагон вдруг тише пошел, остановился:
наверно, забыл чего-нибудь. Дернул раз вперед, попятился по
другой дороге. Еще дернул раз вперед, опять пошел по другой
дороге. Раз пять обернулся туда и сюда. Вывез в самое поле
позади станции - встал. Выпустила дух машина, в сторону пошла
от него.
Мужик с двумя мешками ругается.
- Ах, нечистая сила! Я думал - настоящий он, в Сибирь
повезет...
Мишка рад до смерти.
Прибежал на станцию, а Сережки нет. Побежал на то место,
где Сережка упал, и места того нет. Вот будто тут и будто тут.
Метался - метался, насилу разыскал товарища около
стрелочниковой будки. Уткнулся Сережка головой в колени,
плачет.
Мишке это не понравилось.
- Зачем плачешь?
- Потерял ты меня.
- Держаться будем друг за дружку, расспросим хорошенько
дорогу, которая на Ташкент, зря больше не сядем. Жди пока я на
станцию сбегаю, послушаю, чего мужики говорят. Никуда не ходи,
на этом месте будь.
Нельзя перечить: Мишка - вожак.
Прижался Сережка около будки и глаза закрыл.
- Эх, дурак! Зачем поехал?
Есть хочется, плакать хочется. Забудет Мишка про него,
сядет один и уедет, а он и дороги не знает, как домой дойти.
Если бы и знал - нельзя: дойдешь до оврага - там жулики.
Мужиков больших убивают, мальчишку маленького ничего не стоит:
сразу - смерть.
А дома, наверное, думают: когда Сережка приедет? Ходит мать
по шабрам, рассказывает "Сережка наш за хлебом в Ташкент
поехал". Бабушка, пожалуй, не дождется - умрет. Хорошая
бабушка. Сроду не била Сережку. И мать тоже хорошая. А речка
какая! Все лето можно купаться, если бы не голод.
Лезет вечер на станцию, одевает деревья черным платком.
Шары на столбах загорелись, в будке за стеной кто-то
постукивает:
- Дррр! Дррр!
А Мишка нейдет. Сядет один и уедет.
Опять за стеной кто-то постукивает:
- Дррр! Дррр!
Хотел в окно поглядеть Сережка, а мимо будки - чудовище с
огненными глазами: пыхтит, гремит фукает. Сверху искры летят.
Вдруг как фыркнет около самой будки, сбоку дым пошел - прямо
на Сережку. Бросился Сережка от будки и сумочку с лаптями
позабыл.
