Драма
Криштоф Агота - Толстая тетрадь
Скачать Криштоф Агота - Толстая тетрадь
БАБУШКИНЫ ЯБЛОКИ
От дома священника мы бежим к дому сапожника. Все окна выбиты, дверь
выломана. Внутри не осталось ничего ценного -- все или унесено, или сломано.
На стенах написаны ругательства.
На лавочке перед соседним домом сидит старушка. Мы спрашиваем ее:
-- Что, сапожника увезли?
-- Да, давно уже. Бедняга.
-- Он был среди тех, кого сегодня вели через Городок?
-- Нет, сегодняшних откуда-то издалека привезли. В телячьих вагонах. А
его убили прямо тут, в его мастерской, среди его инструментов. Не
беспокойтесь: Господь все видит; Он возьмет к себе невинных.
Когда мы приходим домой, мы находим возле калитки бабушку -- лежащей на
спине раскинув ноги. Вокруг рассыпаны яблоки.
Бабушка не двигается, лоб ее в крови.
Мы бежим на кухню, мочим тряпку, берем бутылку с водкой. Мы
прикладываем тряпку ко лбу бабушки и вливаем ей в рот немного водки. Спустя
некоторое время она приоткрывает глаза и говорит:
-- Еще!
Мы льем ей в рот еще немного водки.
Она садится и начинает кричать:
-- А ну, живо подберите яблоки! Чего ждете, сукины дети?
Мы подбираем с пыльной дороги яблоки и складываем в бабушкин передник.
Мокрая тряпка свалилась с бабушкиной головы, и кровь течет ей прямо в
глаза. Она вытирает капли крови уголком своего платка. Мы спрашиваем:
-- Бабушка, вам очень больно?
Она фыркает:
-- Чтоб меня прибить, одного удара прикладом не хватит, пожалуй!
-- Что случилось, бабушка?
-- Ничего! Я тут яблочки собирала, подошла к калитке посмотреть на это
шествие, возьми да и выпусти передник. Яблоки и раскатились по дороге, прямо
посреди этой толпы. За что ж меня было бить-то?..
-- Кто вас ударил, бабушка?
-- Кто, кто! А вы как думаете? Вы ж не дураки! Они и их били -- людей в
толпе. А все-таки кое-кто успел мои яблочки подобрать!
Мы помогаем бабушке встать. Мы ведем ее в дом. Там она начинает чистить
яблоки для компота, но почти сразу падает, и мы относим ее в постель. Мы
снимаем с нее ботинки. Платок падает, и мы видим, что бабушка совсем лысая.
Мы снова повязываем ей платок. Потом мы долго сидим рядом с ее кроватью,
держим ее за руку и слушаем, как она дышит.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Мы вместе с бабушкой завтракаем на кухне. Вдруг входит без стука
какой-то человек. Он показывает нам полицейское удостоверение.
Бабушка сразу начинает кричать:
-- Не желаю я видеть полицию в своем доме! Я ничего дурного не делала!
Полицейский говорит:
-- Конечно, ничего. Так, отравили того, другого -- да кто вам считает?
Бабушка отвечает:
-- Ничего не доказано. Вы мне ничего сделать не можете.
Полицейский говорит:
-- Успокойся, бабка. Нам старых мертвецов откапывать недосуг -- новых
бы успеть закопать!
-- Ну так что вам тогда нужно?
Полицейский глядит на нас и говорит:
-- Яблочки от старой яблони недалеко падают, а?..
Бабушка тоже смотрит на нас:
-- Надеюсь, что так. Что вы натворили, сукины дети?
Полицейский спрашивает:
-- Где вы были вчера вечером?
Мы отвечаем:
-- Тут, дома.
-- А может, по кафешкам болтались, как всегда?
-- Нет. Мы остались дома, потому что с бабушкой произошел несчастный
случай.
Бабушка поспешно говорит:
-- Я тут в погреб свалилась. Ступеньки совсем мохом обросли, ну я
поскользнулась да и упала. А мальчишки меня из погреба принесли и за мной
ухаживали. Всю ночь возле кровати просидели.
Полицейский говорит:
-- Да, вижу -- здорово голову расшибли. В вашем возрасте поосторожнее
надо быть. Ну ладно -- я сейчас буду обыск делать. Пошли все трое со мной.
Начнем с погреба.
Бабушка отпирает погреб, и мы спускаемся в него. Полицейский все
осматривает и передвигает -- мешки, банки, корзины, кадки и даже раскидывает
кучи картофеля.
Бабушка спрашивает шепотом:
-- Чего он ищет-то?
Мы пожимаем плечами.
После погреба полицейский обыскивает кухню. Потом бабушке приходится
отпереть свою комнату. Полицейский перерывает ее постель, но там ничего нет,
и в соломенном матрасе тоже нет ничего, кроме соломы. Полицейский находит
только немного денег под подушкой.
Возле комнаты иностранного офицера полицейский спрашивает:
-- Там что?
Бабушка отвечает:
-- Там живет иностранный офицер. Я ему комнату сдаю. Ключей у меня нет.
Полицейский смотрит на дверь чердака:
-- Лестница есть?
Бабушка говорит:
-- Она сломана.
-- А сами как туда забираетесь?
-- Я никак. Туда только мальчишки лазают.
Полицейский говорит:
-- Ну раз так -- полезайте... мальчишки.
Мы забираемся на чердак по веревке, полицейский за нами. Он открывает
сундук, в котором мы храним все, что нам нужно для наших занятий: Библию,
словарь, бумагу, карандаши и Толстую тетрадь, в которую мы все записываем.
Но полицейский не собирается читать. Он роется в груде старой одежды и
одеял, потом мы спускаемся с чердака. Внизу полицейский оглядывает сад и
говорит:
-- Сад мне не перекопать, это ясно. Ну ладно. Пошли!
Он ведет нас в лес -- к той воронке, возле которой мы когда-то нашли
труп. Трупа там уже нет. Полицейский спрашивает:
-- Вы тут когда-нибудь были?
-- Нет. Никогда. Мы так далеко заходить побоялись бы.
-- И воронку эту не видели, и мертвого солдата?
-- Нет, никогда не видели.
-- Когда тут нашли того убитого солдата, при нем не было ни винтовки,
ни патронов, ни гранат.
Мы говорим:
-- Этот ваш солдат, должно быть, был очень рассеянным и
безответственным человеком, раз потерял предметы, которые так необходимы
солдату.
Полицейский говорит:
-- Он их не терял. Их украли после того, как он умер. Вы в лесу часто
бываете, может, у вас есть какие соображения на этот счет?
-- Нет. Никаких.
-- Но ведь кто-то же взял эту винтовку, патроны и гранаты!
Мы говорим:
-- Кто бы решился трогать такие опасные вещи?
ДОПРОС
Мы в полицейском участке. Полицейский сидит за столом, а мы стоим перед
ним. Он берет бумагу и карандаш, закуривает и начинает спрашивать:
-- Как давно вы знаете экономку приходского священника?
-- С весны.
-- Где вы с ней познакомились?
-- У бабушки. Она приходила к нам за картошкой.
-- Вы носили в дом священника дрова и хворост. Сколько вам за это
платили?
-- Ничего. Мы носили дрова в благодарность за то, что экономка стирала
нашу одежду.
-- Она была к вам добра?
-- Да, очень. Она кормила нас хлебом с маслом, стригла нам волосы и
ногти и позволяла нам мыться в их ванне.
-- Значит, была прямо как мать родная. Ясно. Ну а священник? Он к вам
добр?
-- Очень. Он дает нам книги и учит разным вещам.
-- Когда вы в последний раз приносили священнику дрова?
-- Пять дней назад. Во вторник утром.
Полицейский ходит по комнате вперед-назад. Потом он задергивает шторы и
включает настольную лампу. Ставит возле стола два стула и приказывает нам
сесть. Потом он направляет свет лампы нам в лицо:
-- Вы хорошо относитесь к экономке священника?
-- Да, очень хорошо.
-- Вы знаете, что с ней произошло?
-- А что, с ней что-то случилось?
-- Да. Ужасный случай. Сегодня утром она, как обычно, растапливала
плиту на кухне, и та взорвалась. Ее ударило прямо в лицо. Она в больнице.
Полицейский замолкает; мы ничего не говорим. Тогда он спрашивает:
-- Вам что, нечего сказать на это?
Мы говорим:
-- Когда у вас перед лицом что-то взрывается, то, конечно, вы попадете
в больницу. Если не в морг. Ей повезло, что она осталась жива.
-- Но она изуродована на всю жизнь!
Мы молчим. Полицейский тоже молчит. Он смотрит на нас. Мы смотрим на
него. Наконец он говорит:
-- Что-то, погляжу, не больно вы расстроены.
-- Мы рады, что она осталась в живых после такого несчастного случая.
-- Это не был несчастный случай. Кто-то спрятал в дровах взрывчатку.
Точнее, патроны от армейской винтовки. Мы нашли гильзу.
Мы спрашиваем:
-- Зачем кому-то понадобилось делать это?
-- Чтобы убить ее или священника.
Мы говорим:
-- Люди жестоки. Им нравится убивать. Война научила их этому. А всякая
взрывчатка и патроны теперь повсюду валяются.
Полицейский кричит на нас:
-- Хватит умничать! Это вы носите дрова священнику! Вы днями напролет
болтаетесь в лесу! Вы обираете трупы! Вы на все способны! Это у вас в крови!
У вашей бабки тоже убийство на совести! Она своего муженька отравила! Она
действует ядом, вы -- порохом! Ну, признавайтесь, ублюдки! Признавайтесь!
Это ведь ваших рук дело!
Мы говорим:
-- Не мы одни носим священнику дрова.
Он говорит:
-- Это правда. Еще старик. Его я уже допросил.
Мы говорим:
-- Кто угодно мог спрятать в дровах патрон.
-- Да, но патроны не у всякого найдутся. Мне плевать на экономку! Я
хочу знать, где патроны! И гранаты! И винтовка! Старик во всем признался. Я
его хорошенько допросил, и он признался во всем. Но показать мне, где он
спрятал винтовку, патроны и гранаты, он не смог! Так что он не виноват. Это
вы! Вы знаете, где патроны, гранаты и винтовка, -- и вы мне расскажете!
Мы молчим. Тогда полицейский бьет нас по лицу обеими руками. Справа и
слева. У нас из носа и изо рта идет кровь.
-- Признавайтесь!
Мы ничего не говорим. Он белеет от злости и бьет нас снова и снова. Мы
падаем со стульев. Он бьет нас ногами по ребрам, по почкам, в живот.
-- Признавайтесь! Признавайтесь! Это ваша работа! Признавайтесь!
Мы больше не можем открыть глаза и перестаем что-либо слышать. Мы
измараны кровью, потом, мочой и калом. Мы теряем сознание.
