Драма
Милан Кундера Неспешность
Скачать Милан Кундера Неспешность
8
И, однако, на следующий день он сказал ему тоном упрека: "Понтевен,
ты не только теоретик плясунов, но и сам великий плясун".
Понтевен (в легком замешательстве): "Ты валишь в одну кучу разные
понятия".
Венсан: "Когда мы вместе, ты и я, и к нам присоединяется кто-то
третий, пространство, в котором мы находимся, тут же разделяется на
две части: вновь прибывший и я оказываемся в партере, а ты - ты выде-
лываешь свои пируэты на сцене".
Понтевен: "Говорят же тебе, что ты валишь в одну кучу разные поня-
тия. Термин "плясун" приложим исключительно к эксгибиционистам общест-
венной жизни. А у меня она не вызывает ничего, кроме отвращения".
Венсан: "Ты вел себя перед этой дамой точь-в-точь как Берк перед
кинокамерой. Ты хотел выглядеть самым лучшим, самым умным. А по отно-
шению ко мне не погнушался применить вульгарнейший прием дзюдо эксги-
биционистов".
Понтевен: "Быть может, это было дзюдо эксгибиционистов, но не мо-
ральное дзюдо! Лишний довод в пользу того, что ты ошибаешься, причис-
ляя меня к плясунам. Ибо плясун хочет выглядеть более высокоморальным,
чем все остальные. А я хочу казаться хуже, чем ты".
Понтевен (внезапно меняя прежний выспренний тон на самый что ни на
есть искренний): "Если я задел тебя, Венсан, прости меня".
Венсан (мгновенно растроганный извинением Понтевена): "Мне не за
что тебя прощать. Я знаю, что все это было шуткой".
То, что они встречались в "Гасконском кафе", не было случайностью.
Среди их святых покровителей д'Артаньян был самым великим: покровите-
лем дружбы, единственной ценности, которую они чтили как святыню.
Понтевен продолжает: "В самом широком смысле слова (и здесь ты, без
сомнения, прав) плясун, конечно же, таится в каждом из нас, и я не мо-
гу с тобой не согласиться: когда на горизонте появляется женщина, я
становлюсь плясуном в десять раз более ретивым, чем все другие. Что с
этим поделаешь? Эта штука сильнее меня".
Растроганный до глубины души, Венсан дружески смеется, а Понтевен
продолжает гнуть свое покаянным тоном: "Впрочем, поскольку я, как ты
только что признал, являюсь великим теоретиком плясунов, между ними и
мной должна существовать хоть малая малость общего, без которой я не
смог бы их понять. В этом я с тобой согласен, Венсан".
На этой стадии раскаявшегося друга Понтевен и впрямь становится те-
оретиком: "Но только самая малая малость, потому что в точном смысле,
какой я вкладываю в это понятие, у меня нет ничего общего с плясуном.
Я считаю не только возможным, но и вероятным, что истинный плясун, ка-
кой-нибудь Берк или Дюберк, оказавшись рядом с женщиной, не испытывает
ни малейшего желания выставляться и соблазнять ее. Ему и в голову не
придет плести ей ахинею про машинистку, которую он будто бы потащил за
волосы в постель, спутав с другой барышней. Он горит желанием соблаз-
нить публику, а это ведь не та или другая женщина, вполне конкретная и
зримая, а несметная толпа невидимок. Послушай, да это же еще одна не-
разработанная глава из теории плясунов: публика-невидимка! Плясун за-
голяется не передо мной и не перед тобой, а перед всем миром. А что
такое этот пресловутый "весь мир"? Безликая бесконечность! Чистая абс-
тракция!"
В разгар их беседы появляется Гужар в компании с Машу, который пря-
мо с порога обращается к Венсану: "Ты, помнится, говорил мне, будто
тебя пригласили на крупный конгресс энтомологов. Так вот, у меня но-
вость: Берк тоже там будет".
Понтевен: "Опять он? Ну прямо какой-то вездесущий тип!"
Венсан: "Да что ему, черт возьми, там делать?"
Машу: "Ты сам энтомолог, тебе виднее".
Гужар: "Будучи студентом, он целый год занимался в школе высшей эн-
томологии. А теперь, наверно, надеется, что на этом конгрессе ему при-
судят звание почетного энтомолога".
"Нужно заявиться туда, - заключает Понтевен, - и устроить там фор-
менный бордель. - И, оборачиваясь к Венсану: - А твоя задача - провес-
ти нас всех туда тайком, с черного входа!"
