Научно-фантастическая литература
Ольга БАРАНОВА СОБЛАЗНЕНИЕ МОНАХА
Скачать Ольга БАРАНОВА СОБЛАЗНЕНИЕ МОНАХА
6. В ДОМЕ У ИГОРЯ
Игорь и Ольга встретили Сарину. Только не подумайте, что я пишу о
себе. У нее были золотистые волосы. Мне уже пятьдесят, а ей было двадцать.
Что касается Игоря - то лет тридцать восемь или тридцать - для мужчины
возраст не важен.
Игорь был похож на Томаса только глазами - тот же голубой взгляд. Но
если у Томаса глаза выцвели и стали серыми, то Игорь и Ольга жили в
довольстве уже пять лет - скоро Ольге исполнился бы двадцать один. Детей у
них не было. Один отец - это один отец, да и разница в возрасте
сказывалась - пятьдесят восемь не тридцать шесть (Игорю было тридцать
шесть), но я чувствую, что утомила вас цифрами, так что без дальних цифр
скажем, что разговор мужчин был так же бессмыслен, как эти расчеты. Долгое
молчание не приучает к болтовне, да к тому же скучно говорить, если видишь
мысли друг друга. В переводе на человеческий язык это значило, что Томас
оставляет Сарину у Игоря и уходит - за лекарством или по каким-то своим
делам - уходит из государства - что он и сделал, переступив тень,
отделявшую Падишаховоград (все государство называлось Падишаховоград, за
исключением монастыря - монастырь, как и такса, никак не назывался -
хорошенькая собачка, кстати.) Женщины говорили бы о ерунде, если бы Сарина
не была так больна. Как когда-то на ее дедушку, болезни накинулись на ее
нежное тело и рвали своим мертвыми зубами. Но если еще когда-то мертвое
победило живое - покажите мне этот край! (Не надо мне совать зеркало! Я
сама знаю, что красива!)
Сарина разглядывала себя в кусок льда, который ей принесла Ольга -
зеркала еще не придумали, и Ольга выращивала в саду деревья, на которых
росли куски льда - вот в такой кусок и смотрелась Сарина. Я специально
говорю вам, что все, что я пишу - неправда, чтобы вы не переживали, что он
ее бросил. В такой момент - и бросил! Спасся сам, как крыса! А может быть,
он с самого начала хотел, чтобы она вернулась к отцу! Протащил бедную
девочку по всему государству и даже не соблазнил!
Но Сарина сама кого угодно могла соблазнить. Железной рукой отложив
зеркало, она принялась за дело. Беря одну прядь за другой, она расчесывала
их, как когда-то - Глора и Клора, нет - Клара. "Я должна быть красивой, -
думала она, - он придет, а я буду красивой." Игорь и Ольга не сказали ей,
что она пролежала две недели в беспамятстве, и Сарина осталась такой же
краснощекой и здоровенькой, как была. К тому же воздух дома Игоря и Ольги
пошел ей на пользу - прямо перед окнами, окружая дом, как платье окружает
невесту, рос сад - вишневый розовый сад. Пока Сарина болела, лепестки
отвалились, и на их месте появились зеленые шарики, а вслед за этим -
плоды, точная копия персиков, если не считать цвета и размеров - персики
желтого цвета, а эти - красные. Мягкая жидкость, тающая внутри Сарины.
Кровь земли соединялась с ее кровью, и она испытывала любовь, и не любя и
не видя того, кто ей был нужен.
Наконец Томас вернулся. Лекарство, которое он нес, оказалось не нужно
- пучок сухой травы, который, по мнению Томаса, мог излечить Сарину. А где
Падишах? - спросите вы. Подождите, не сбивайте меня. Надо сперва
хорошенько нарадоваться, чтобы потом печалиться.
Сарина и Томас гуляли по саду, залазили в соседнее государство - весь
мир принадлежал им. Но однажды Томас поскользнулся на тонком мостике через
реку, соединяющую два берега - река, как мост, соединяет берега; если бы
ее не было, а была пустота, мы не смогли бы переплыть на тот берег, в
пустоте-то особо не разживешься, о чем свидетельствует космос, а, может
быть, люди - это существа, способные жить на Земле?
Ощущение счастья не покидало ее. Она даже не вышла из этого
состояния, когда Томас умер. А вышло вот что.
Мужчины сговорились, что Томас должен умереть. Иначе ему не
отвязаться от Сарины и от своей любви к ней. Старые - а дураки! Сказала бы
я, если бы вы меня спросили! Пятьдесят восемь лет, а не соображает ничего.
Тоже, мальчик нашелся! Озорник, шутник, розыгрышник! Взяли гроб,
пригласили гостей. Накрыли стол, вырыли яму. В тот момент, как надо
опускать гроб в землю, Томас вынырнул из него - в ту секунду, как крышка
гроба закрывалась, так в эту щель между верхней и нижней половинкой
скользнул и убег от "смерти". Сарина думала, что Томас умер,
поскользнувшись на бревне и упав в воду (а потом его вытащили, утопленника
нашего, шутника! Столько лет прошло, а, как узнала правду, всю меня
колотит.) Лег на землю, а его братец - Игорь - быстро накрыл Томаса
одеялом, чтоб другие не видели. А люди тоже - не глупые. Один увидел
башмак Томаса и говорит: "Что это? Вроде покойник в гробу лежал, а теперь
- на земле?" Но Игорь увел его выпить стаканчик пива, и тот успокоился.
"Может, и вправду, - думал он, - мы так хороним, другие - этак, а монах -
пришлый человек. Может, у них так положено, чтобы труп после смерти
выскальзывал из гроба. А что, хоронить пустой гроб - это мысль! Это
свидетельствует о единстве духа и тела!" Чем только люди не оправдают свою
глупость - и духом, и телом, и - любовью.
Сарина не почувствовала его исчезновения. Монах, после того как
совершил клятвопреступление и ложное погребение, отправился в дальние
страны замаливать свои грехи, что вполне соответствовало его монашескому
поведению.
Сарина осталась одна. Но весь мир был с ней. Почему это, когда я пишу
водевиль, выходит трагедия? А стоит прикоснуться к трагическому, как тут
же выползает противный толстый водевиль и начинает хрумкать у меня под
носом и над ухом сметаной с помидором и тыкать в каждую строчку жирным
красным пальцем с грязными ногтями (лень руки мыть): "Это - не так, а се -
не этак! А это се? Слезы, да? Зачем? Тебе что, в жизни слез мало? Ах ты
дрянь, ты хочешь, чтобы я еще и в выдумках плакал?" Водевиль почему-то
считает, что все, что я пишу - это о нем, эгоист!
Сарина осталась одна и не жалела об этом. Журчанье воды в реке, блеск
солнца - монах подарил ей целый мир - бесплатно. Иногда она вспоминала
его. Но как нечто, относящееся к ее жизни, и - не больше. Мудрость
влюбленных в том, что, даже уходя, они оставляют нам частичку любви.
Аминь. Да простит мне Бог все мои прегрешения и то, что я смеюсь над ним,
ведь я - часть Бога! И если я смеюсь над собой, значит, я смеюсь над Ним!
Поистине гигантское терпение нужно иметь, чтобы терпеть все это. Но все
отцы балуют своих детей.
