Часть I. МЕКИН 

МОРЕ

Снится мне, что я оказался в Севастополе.

В Севастополь я ездил несколько раз, когда был мал (прискорбно мал, как любит
говорить один из моих друзей), и потом еще раз, так сказать, по необходимости,
после тяжелой болезни. Мне повезло с Севастополем в том смысле, что там жил мой
двоюродный дед. Степени родства всегда были не особенно ясны мне, поэтому скажем
проще - там жил родной брат моей бабушки. Когда я был, как уже сказано,
прискорбно мал, он казался мне стариком - высоким осанистым стариком с
артистической гривой седых волос (так мне казалось, и так я запомнил, хотя,
возможно, на самом деле он был маленьким и лысым. Да нет, точно, волосы  у него
были по тем временам и для его возраста длиннее положенного). В прошлом военный
строитель, тогда он уже жил один, оставив за плечами как минимум две жены,
насколько я знал, и детей - сколько точно, не знаю. Моя бабушка, его родная
сестра, почему-то не очень охотно рассказывала о нем. Впрочем, она вообще не
очень охотно рассказывала, пока ее не спрашивали. Я и не спрашивал, о чем сейчас
частенько жалею. Как мне иногда кажется, к дяде Мите (мы с моей двоюродной
сестрой - кузиной, как это называлось раньше, но не прижилось это слово у нас, и
правильно - называли его дядей) она относилась со смешанным чувством
неудовольствия и опаски. Не любила она его, по-моему - в смысле, не любила как
уже взрослого человека, а не как брата. Может, она считала его алкоголиком? Он и
правда любил выпить, и привычной дозой, по моим воспоминаниям, было для него не
менее полубутылки в день - но пилось это понемножку, и сильно пьяным не видел я
его никогда. Он жил один, в двухкомнатной квартире на втором этаже двухэтажного
дома - дома такой постройки я видел только в Севастополе, и меня всегда поражало
то, что вход на первый этаж и на второй сделаны с двух разных сторон. Так вот,
несмотря на свое, как, видимо, казалось бабушке, повседневное пьянство, жил он в
полном порядке и даже имел крошечный садик прямо под окном, из которого до его
окон поднималась виноградная лоза, правда, окончательно одичавшая и
производившая только мелкие и абсолютно скуловоротные ягоды. Зато там же росли
какие-то сливы, по-моему, даже персик, а с другой стороны дома, куда выходили
окна кухни, опять-таки прямо под окном, у соседки рос абрикос. С земли созревшие
абрикосы достать было невозможно, и тогда соседка снизу приходила к дяде Мите, и
просила его снять их палкой, что он и делал не без пользы для себя и для нас. Мы
- это я с Ольгой, двоюродной сестрой, пару раз мы были у него вместе, но,
конечно, не сами по себе, тут даже вопроса не было, а только вместе с бабушкой.
Детей (и нас, разумеется) дядя Митя не любил, и терпел нас только по-
родственному.