Драма
Ксения Букша Питерские каникулы
Скачать Ксения Букша Питерские каникулы
4
Бабушка вечером подошла, поджав ручки на животе, и сказала:
- Егор!
- Что?
- Ты зачем сюда приехал?
Она прекрасно знала, зачем я приехал, а вопросом своим хотела сказать:
"Ты, Егор, дурак, не учишь физику и никуда не поступишь". Поэтому я ответил:
- Я все знаю. Я взял с собой учебник. Он распространяет вокруг себя
ауру. Не волнуйся, тебе вредно.
Бабушка укоризненно сжала красные губы.
- Ты хоть решил куда поступать?
- Решил, - сказал я. - Вот тебе мои документы, завтра отксерокопируешь
их и отнесешь, ну, в одно место.
- Не нукай, не запряг! - в полный голос завопила бабушка. - Вот сейчас
выгоню тебя по одному месту поганой метлой, будешь знать!
Я прирожденный начальник. Если человек орет на тебя, значит, сейчас
будет подчиняться.
- Ну, согласись, - говорила бабушка полчаса спустя, вымазывая пальцем
банку из-под сметаны, - что надо учить физику. Вот ты сейчас свежий, вот
поди и поучи.
В комнате, где меня поселили, на полу повсюду лежали чемоданы с
тряпками и игрушками, всякие сломанные шмудаки - пульты от телевизоров, игры
"тетрис", безногое буратино. Все это усеивало пол, а поверху хлам
припудривала пыль. На уродливом шкафу тоже пылилось что-то очень
пластмассовое. Зато окно было большое, с медными ручками, в три рамы, и за
ним стоял прозрачный жаркий воздух. Он становился все зеленее, как будто дом
опускался на дно. Я лег на раскладушку. Учебник физики просился в руки. Я
решил помучить его ожиданием.
Вот, подумал я, - лежу здесь, практически почти учу физику. А на фиг
мне эта физика? Может быть, я по природе приспособлен к чему-то лучше, чем к
физике? Просто в нашем отстойном городишке, в нашем Каменном угле, принято,
чтобы те мальчики, которые не хотят идти в армию, становились инженерами.
Вот и все. С другой стороны, если рассудить здраво, все тройки в моем
аттестате совершенно одинаково круглы. Кроме четверки по физкультуре.
Эмбарас ан ришас. Теперь в институте будет то же самое. Вот выучусь, -
мечтал я тоскливо, - буду провода на столбы навешивать, блин. Каждый месяц
буду я таскаться за зарплатой. У меня будет толстая жена...
Нет, воскликнул я про себя, нехорошо так себя настраивать! Не так! У
меня будет не толстая, а пухленькая жена! Жена-пампушечка! Я буду навешивать
на столбы провода, это напряженная работа, от меня будет каждый вечер
пахнуть током... в сумерках я крадусь по проспекту Ленина в кирзачах, из
карманов у меня торчат вороха денег... откуда вороха?.. по десятке разменяю,
и будут... Это будет суровая жизнь, со столба видно Каменный пояс, и весь я
буду похож на героя наших краев Василия Никитича Татищева. Я - наводнение! Я
выше ординара. Меня купят выше номинала. Я - много обещающий!..
В этот критический момент надо мной в последний раз мелькнул дневной
свет, я уснул, и мне стали сниться идиотские сны.
Мне снилось, что мы с Катей стоим на лестничной площадке, а за окном не
жара, а зима. Катя курит, причем дым вываливается у нее изо рта большими
клейкими кусками. Лицо у нее состоит из четырех неравных частей, как будто
ее голову разбили, как вазу, а потом обезжирили поверхность и склеили. Я
стою рядом и хочу ее обнять-поцеловать, но мне мешает дым, и к тому же я
боюсь, что лицо у нее расклеится от слюны.
Потом будто бы пришла Варя, я ее тоже хотел обнять-поцеловать (вот
такой сон был эротический), но девчонки вдруг повели себя очень агрессивно.
Они повалили меня на пол и стали лить в меня одновременно из четырех
кувшинов различные жидкости, заставляя эмпирически, горлом, измерять их
плотность. Их было целых четыре, и всякая звучала по-разному, отчего
несколько звуков сливалось в один, как в песнях, когда поют на четыре голоса
каждый свое. И мне стало очень хреново. Горло не вмещало всю эту дрянь, я
стал задыхаться и проснулся.
Кругом было видно только жару и темноту; по полу, правда, тянуло гнилой
свежестью, если можно так сказать. Я отдышался и опять стал спать.
Лучше бы я не спал, но я не мог удержаться. Сны, снившиеся мне во
второй половине ночи, отличались неприличными подробностями. Если Фрейд прав
насчет снов, то мне пора в психушку. Самое невинное: кот пил у меня из
грудей молоко, а потом выяснилось, что это Чубайс в женском платье.
Утром я проснулся с трудом, хотя шел дождь, нисколько не посвежело. Я
посмотрел при жарком сером свете неба (рваные тучи цеплялись за кресты
церкви) на свой живот. Он был мертвенно бледен, и я понял, что разлагаюсь.
Однако надо было идти на митинг.