Сказки
Сергей Другаль. - Василиск
Скачать Сергей Другаль. - Василиск
Он сдружился с лешим и часто сопровождал его в лесу и в поле.
Неотесанный Митяй больше молчал, бродил, смотрел за порядком, часто
присаживался на корточки, ковырял железным пальцем землю и закапывал
семечко. Сбегав к ручью, приносил в жмени воду, поливал место посадки. И
как заметил Нури, не было случая, чтобы семя не дало ростка.
Гром с той первой ночи больше не появлялся - видимо, ушел домой, к
хозяину. Нури понимал его и не обижался.
Леший учил Нури понимать жизнь растений, и эта наука никогда не
надоедала, и пришло время, когда Нури сам почувствовал: вот здесь надо
посадить барбарисовый куст - и не семечком, а ростком. И это знание
пришло к нему как бы само по себе. Выслушав Нури, леший довольно
хмыкнул, брови его полезли на лоб, и показались густо синие глазки,
маленькие, сумасшедше веселые.
Иногда по просьбе Пана Перуновича, который заботился о повышении
кругозора своих сотрудников, Нури читал лекции в гулком помещении
синтезирующего комплекса. Поскольку никто по-настоящему не работал, а
все чего-то ждали, каких-то перемен, то приходило довольно много народа.
Принципы построения математических моделей живого, едва - только
прорисовывающиеся в воображении генетиков-программистов, почему-то мало
интересовали слушателей. Но все оживлялись, когда Нури рассказывал о
своем личном опыте воспитателя, о приемах воспитания у детей доброты и
уважения к живому, к природе, которую так бездумно топтали и
растрачивали предки.
- Эх, если бы только предки... - проговорил на одной из таких лекций
Иванушка. - Мы вот раз спросили; товарищ Гигантюк, вы о чем думали,
когда рощу под монумент сводили? Ответил, что мы не понимаем задачи
момента. Потом выяснилось, что это он ревизоров ждал и хотел показать
достижения по-крупному. Что поразительно, он действительно уверен; чем
крупнее монумент, тем больше кажутся достижения...
- Вы к чему это, Ваня? - А к тому, что, по моему разумению, растрата
природы лишь на одну десятую объясняется потребностями человечества, а
на девять десятых - глупостью маленьких людей, попавших на большие
посты. - А спешка? А корысть?
- В общении с природой спешка и корысть суть та же глупость.
Эти рассуждения показались Нури не лишенными интереса, но с другой
стороны... Нури не спросил, где был принципиальный Иванушка, когда
руководящий Кащей рощу срубал. Распределяя причины по процентам,
Иванушка как-то забыл собственное нежелание вмешиваться.
Здесь, в Заколдованном Лесу, обитали люди порядочные, тихие, любили
совершать добрые поступки и ожидали, что их обязательно должны совершать
и все другие. Это так удобно... для себя, Но что все же делать с
Василиском, он вот уже созревает для новых злодейств, а решение-то
принимать кому? Не Пану же Перуновичу, благостному и эрудированному до
невозможности.
Гасан-игрушечник и Неотесанный Митяй - вечная загадка человеческой
психики! - выходили Василиска. А могли бы не пойти на болото, страшно
ведь, кто бы осудил. И сдох бы Василиск, и всем радость... разве не мог
им Пан Перунович помешать? Мог бы. Не стал. Устранился?.. А может,
ерунда - эти рассуждения о загадках психологии, просто леший и мастер не
могли по-другому? В конце концов, все доброе человек делает по
внутренней потребности, и нет ничего подлее, чем - ожидание
благодарности за добрые дела... Так думал воспитатель Нури.
Василиск сменил кожу. В отличие от людей змеи регулярно меняют кожу.
Прежнее одеяние, зловонное и рваное, в шрамах и пятнах пластырей,
отшелушивалось от тела, и настал день, когда Василиск выполз из него в
новой шкуре с блестящей чешуей, невредимой и удобной. Болотная грязь не
приставала к ней. Ощущение новизны требовало действия и пробудило
любопытство. Василиск тронул носом окаменевшее тело кукушки, глянул в
небо. В вышине по-прежнему кружил Ворон. Пусть кружит, не мешает... А
кукушку не вернешь... Шевельнулось воспоминание о прошедшей муке и
исчезло. Страдание быстро забывается.
Царь-змей пополз из болота к свету. В углах губ его скапливался яд,
но пасть была закрыта, и он не стал брызгать ядом в пролетавшую мимо
птаху. Звери разбегались перед ним, тревожно кричал Ворон. В стороне,
задевая когтистыми лапами за верхушки деревьев, пролетел дракон и тяжело
приземлился за дальней рощей. Змей двинулся в обход озера, а в это время
по привычному маршруту совершал предобеденную прогулку Павел Павлович
Гигантюк.
На него-то и выполз Василиск.
