Сказки
Сергей Другаль. - Василиск
Скачать Сергей Другаль. - Василиск
К проволочной ограде прижался медведь, не спуская глаз с теленка.
Ворон гулял по верху ограды, а со стороны, противоположной медведю,
неподвижно стоял белогривый золотой конь и тоже таращился на тянитолкая.
Днем его долго рассматривала лосиха с детенышем, потом ушла. Охотник
Олле рассказывал, что из леса приходили и волки - ночью, чтобы их не
видели... Теленок был пузатенький, ленивый и с плохим аппетитом.
По-настоящему оживлялся он, только когда рядом был пес Гром, и это
многих удивляло. Травоядный тянитолкай льнул к собаке, а ведь она, ни
дать ни взять, хищник, о чем мы порой забываем...
- Значит, договорились, да? Завтра за тобой зайдет Гром. Как услышишь
рык неподалеку, сразу выходи. За малышей не беспокойся, я тебя подменю
на время отсутствия.
Сразу после утреннего обхода спален, еще до побудки, Нури связался по
видео с директором. На голоэкране дед хорошо смотрелся, только борода
его расплывалась у границ сфероида.
- В сказку? - Сатон отделил от бороды волосок, задумчиво накрутил на
мизинец. - Иди непременно и немедля! Я пытался - не прошел. Энергию
просят - дай! Реактивы дай. Программное обеспечение дай, а как сам
захотел, представь, замялись. Излишне, видишь ли, рационален... Это
правда, что есть, то есть. Конечно, сейчас Василиск объявился,
призадумались, тебя вот сами зовут. - Сатон вздохнул. - Тонкое это
дело... воссоздание. Что-то у них там заклинило. Разберешься - помоги.
Из поселка Нури и Гром двинулись налегке забирая все глубже в лес. В
чистом сосняке, почти свободном от подлеска, легко дышалось. И было
хорошо бежать по упругой хвое. Через частые ручьи Нури переходил, не
снимая плетенных из кожи постол и обсыхая в движении. Было много
птичьего гомона, но непривычно мало зверья: большинство копытных и почти
все хищники обитали в лесостепи, саванне, окружающей лесной массив.
Постепенно лес густел, и на четвертом часу Нури, отвыкший от
регулярных занятий, перешел на быстрый шаг. Трава до колен, вьющиеся
растения и кустарник мешали бегу. Собаке, конечно, было легче: росту
поменьше, а ног вдвое больше. Но и пес, не умея потеть, уже вывалил
язык. Вплавь - Нури порадовался, что руки свободны - пересекли длинное
озеро и недолго отдохнули на знакомом пляжике.
Неподалеку, в основании пологого скалистого холма, выпукло шевелилась
покрытая звездами тяжелая синяя занавесь, прикрывавшая вход в пещеру.
Отшельник, видимо, ушел по делам, иначе не преминул бы посидеть рядом,
погладить пса и накормить их свежим хлебом с молоком. Из пещеры
доносился храп льва Варсонофия.
И они пошли по извилистым тропам, удаляясь от странной скульптуры, и
тревога постепенно вытеснялась привычной уверенностью. Мир стал, как и
прежде, понятен, загадки отошли на второй план, и снова приятно было
идти по мягкой граве и ощущать рядом невидимого в густеющей темноте
черного пса. Нури прислушивался к шорохам и странным крикам вдали,
разглядывал плывущую низко над лесом полную красную луну. Подумал: если
Алешка и его друзья тоже вот так ходят по ночному лесу, то сопровождает
их, видимо, Гром? И почему он, воспитатель, столь поздно узнает об этом?
Игра в тайну? Но почему игра, тайна-то вполне настоящая!
В свете луны завеса потеряла радужность и воспринималась как
прозрачный белый туман. Пес вошел в него, а следом и Нури - вдруг поняв,
что если заговорит сейчас, то Гром уже не станет молчать, как обычно...
Тот на ходу прижался к ноге Нури.
- Добрый человек и собака поймут друг друга и без слов. Но иногда так
хочется поговорить, а не с кем. Говори, Нури, и я тебе отвечу.
Нури не удивился. Ощущение сказки уже овладело его сердцем. Он много
раз видел, как охотник Олле разговаривал со своим псом вслух. Гам, вне
сказки, Гром отвечал ему молча. А в Заколдованном Лесу он, естественно,
и должен говорить...
- Ты уже был здесь?
- Много раз.
- Все-таки защита, а мы идем свободно...
- Если ночью и с тобой, то можно. Дети проходят.
- Но я взрослый!
- Ты веришь в сказку.
- Не понимаю...
- Тогда не знаю. Ведь я только собака, хотя и большая. Скажи, Нури,
тебе иногда хочется повыть? Попросту, по-человечески? Мне интересно.
Олле, например, никогда не воет.
- Если я скажу, что не хочется, ты поверишь?
- Нет, - пес надолго замолчал, поглядывая снизу на человека. - Мне
хорошо, когда Олле рядом, но он часто уходит без меня, и тогда я вою. У
тебя тоже кто-нибудь уходит? Ну, тот, кого ты любишь?
Нури не ответил на вопрос, а мог бы. Если кому человек и верит без
остатка, то, конечно, собаке. И кто видел собаку, что не оправдала
доверия?
Там, где они шли, туман светлел, и близкие звезды светили им, и
вздрагивали вслед шагам махровые ромашки, А в конце прохода откуда-то
сверху спланировал Ворон и сел на плечо Нури.
- Это наш Ворон, - сказал Гром. - Тот самый.
Нури поднял руку, и Ворон ущипнул его за палец. - А почему молчит?
- Умный. Здесь, в Заколдованном Лесу, было гораздо светлее и от луны,
и от глубокого свечения Жар-птицы, расположившейся неподалеку на яблоне.
В клюве у нее был зажат длинный стебель какой-то травы, надо думать,
приворотного зелья. А под яблоней был сооружен очень широкий котел с
низким помостом вокруг. Возле помоста стояла дубовая бадья и висел
долбленый ковш. Под котлом вспыхивали редкие угарные огни, и тогда в
котле что-то взбулькивало, лопались пузыри, выпуская пахучий пар.
Большой сруб с мелкими окошками виднелся невдалеке, а на веревке между
срубом и яблоней висели пучки травы, пристегнутые бельевыми прищепками,
Под тускло светящимся окошком сидел, ничего себе, Серый Волк, мерцая
исподлобья зеленым взглядом.
Гром было ощетинился, но, принюхавшись, вильнул хвостом и убежал в
полумрак, откуда доносилось громкое хрумканье и что-то похожее на
скрежет зубовный.
Потом из темноты оформился Дракон, вытянул длинную шею к котлу, и
Нури застыл, как завороженный. Не то чтобы Дракон поражал воображение,
скорее наоборот. Голова его была такой, какой и должна была быть.
Разноцветные чешуйки, каждая с ладонь, покрывали ее, и только ноздри
казались бархатными, да отвисала мягкая нижняя губа, обнажая
полуметровые плоские белые резцы жвачного животного. В кошачьих зрачках
отражались синие языки костра. Туловище было плохо различимо, но Нури
снова охватило ощущение ужаса, первобытного и дремучего. Борясь с
дурнотой, он похлопал Дракона по влажной ноздре: - Ну, чего уставился?
Вытер пот со лба, чувствуя, что уже надоело бояться. Боялся неизвестно
чего там, на поляне с единорогом, испугался травоядной скотины здесь,
где по законам сказки страхи не должны пугать. А тем не менее холодный
пот за ушами - вполне настоящий! Дракон покосился на Нури, выдохнул
струю горячего воздуха.
- Уууууу?.. - низкий гул заполнил пространство.
- Чешите грудь! - донесся из темноты могучий бас. - Чего - "у",
спрашивается, сроков не знаешь? Дракон вздрогнул и попятился в темноту.
Нури машинально зачерпнул ковшиком из бадьи, заставил себя выпить.
Молоко? - вяло подумал он. Но пахнет медом. Или нет, липовым цветом...
Страх отходил, словно светлый огонь пробежал по жилам.
Нури осушил второй ковшик и засмеялся. Заскрипела дверь, и из сруба
вышел Иванушка с большой поварешкой, похожей на весло. По дороге сняв
пучок травы, он залез на помост и долго помешивал варево. Потом,
наморщив лоб, осмотрел пучок, отделил травинку, остальное бросил в
котел. С хлюпанием лопнул большой пузырь. - Три-четыре! - заорал Ворон
за ухом у Нури. Жар-птица вздрогнула, распустила крылья с
малиново-светящимися подмышками и уронила в котел свое зелье. Только
теперь Иванушка заметил гостя. - Мир вам, мастер Нури! Садитесь, прошу.
