Сказки
Сергей Другаль. - Василиск
Скачать Сергей Другаль. - Василиск
Нури любил игрушки, но ждал Иванушку и потому пожелал мастеру
приятной работы, собираясь уйти. Он обещал прийти потом, надолго, чтобы
насладиться беседой и созерцанием без спешки.
- Подождите, Нури, Взгляните хоть на это. Мастер держал на ладони
деревянного зверя - и ощущение возвращенного детства, ощущение
неповторимости мгновения овладело душой Нури. Зверь светло щурился,
причудливо изогнув спину. Его лапы, мохнатые снизу, с пухлыми
подушечками, опирались на растопыренные пальцы мастера, тело было
мускулисто и волосато, и веяло от него этакой уверенностью и
бесстрашием. Конечно, такой зверь должен быть... он есть где-то здесь, в
сказке... а мастер подсмотрел и перенес, ибо такое нельзя выдумать. С
тихой радостью рассматривал Нури игрушку, представляя реакцию своей
ребятни, особенно теперь, когда дети познакомились с тяни-толкаем и
восприняли его.
- Спасибо, мастер! - Нури прижал руку к сердцу. - Но откуда это у вас
берется?
- Разве я знаю? Не! этот вопрос ни один компьютер не ответит. Но я
думаю, что в каждой яге, в любом чурбаке заключен свой неповторимый
образ, надо только догадаться - какой и освободить его. Догадался,
ощутил - это главное. А остальное- дело техники. Я вот эту загогулину
нашел, так сразу почувствовал: в ней что-то есть. Но кто, еще не знал.
Образ возник потом, когда у нас тянитолкай появился... Вы поняли, Нури?
- Нет, но я чувствую... это близко мне, мастер. И много у вас таких
зверей, да? - Увы, это единственный экземпляр, как и мои поделки. Он не
пригоден для массового тиражирования. Ну сколько детишек подержат руках
этого зверя?
- Это неважно, мастер. Когда речь идет красоте, бывает достаточно
просто знать, что она где-то есть. Скажите, а вы посещаете нас там, ну,
в реальности? Иногда у нас появляются чудо-игрушки. Дети говорят: утром
пришли и увидели. Или, говорят, в песке откопали...
- Все Иванушка. Он забирает игрушки и уносит к вам. А я - нет, я
только здесь. Зачем и что мне там...- Мастер посмотрел через плечо Нури
без выражения добавил: - А вот и Кащей Бессмертный. Зло изначальное.
Нури обернулся. Кащей стоял посередине горницы, и больше на ней никому
места не было. Он был упитан, коренаст и монументален, а роста ниже
среднего. Та часть, которой он ел, была хорошо развита и производила
сильное впечатление. Та часть, которой он думал, была узка. Промежуток
между ними заполняли зеркальные очки, в которых отражалось то, на что он
смотрел. Сейчас в них отражался мастер и Нури рядом с ним. Кащей подошел
вплотную. - Тут мы в свое время что-то недодумали, - сказал он. - Что-то
мы упустили, если тебя, Гасан в свое время не наказали, не отлучили и не
прогнали. Нам надо по-большому, по-крупному, надо, чтоб было что
показать в комплексе. А ты ерундой занимаешься, мелочевкой, отдельными,
видишь ли, игрушками. А игрушка - она отвлекает. От выполнения. А?! Это
"А" произносилось на выкрике, как бы в отрыве от остального текста, и
придавало словам Кащея мучительно хамский оттенок. Было ясно, что Гасан
с его заботами о чурбаках, его игрушками - для него, Кащея, раздражающе
малая величина.
Усы мастера обвисли, он молча смотрел под ноги, где на траве
беспомощно валялся диковинный зверь, и не решался подобрать его. Ибо в
века так: работник, творящий новое, беззащитен перед наглостью и
хамством. Нури покраснел, ему стало стыдно, словно это он сам обидел
старого мастера. Он подумал, что, конечно, Кащей - осколок прошлого, не
более, и к тому же его уже уволили. Но Нури знал и видел: здесь, в
Заколдованном Лесу, с Кащеем предпочитают не связываться, ибо он сумел
каким-то образом внушить многим, что отставка его - дело временное...
- Вы хотели оскорбить мастера, Гигантюк, вам это удалось, - сказал
Нури.- Не словами, они не имеют смысла. В игрушках, как и во всем
остальном, вы не специалист. Оскорбили тем, что взялись судить о его
деле, тоном своим оскорбили. Я не требую от вас извинений, уйдите. Вы
завистник, вы мне противны. Гигантюк ощерился.
- Чему завидовать, вот этому? - носком башмака он ковырнул зверя. -
Масштаб не тот. Помню, мы из нержавейки обелиск соорудили семь на восемь
- вот это да! Далеко было видно. Убрали... Говорят, безадресный. Но
ничего, Сатона снимут, обелиск восстановим. А о вас я слышал. Вы - Нури,
бывший кибернетик. От науки, значит, ушли. А куда пришли? Вот то-то...-
Гигантюк стоял, раскачиваясь. - Меня не интересует мнение бывшего. А я
есть и буду! Он двинулся посередине улицы. Нури поднял зверя.
- Возьмите, Гасан. Вы великий мастер, верьте мне...
После Гигантюка разговор их как-то погас. Гасан игрушечник сел за
работу и тем утешился. Для мастера работа всегда и цель и утешение. А
Нури пошел к отведенной ему избе, возле которой его уже ждал Иванушка.
Он боком сидел на широкой спине ездового хищника - Серого волка и готов
был все показать и обо всем рассказать.
Что может старик Ромуальдыч, Нури узнал к концу экскурсии, когда
попутно выяснилось: придется-таки ему остаться в Заколдованном Лесу.
Естественно, по доброй воле и неизвестно, на какой срок.
Управляющий комплекс разместился в обширном зале со сводчатыми
потолками. Помещение комплекса было вырублено в основании утеса с
поросшей соснами макушкой и смотрело фасадом на небольшую нехоженую
поляну. Фасад, выложенный из слоистого песчаника и заросший плющом,
почти сливался со скалой. Только выходящую наружу покрытую инеем петлю
криогенной электролинии Нури воспринимал как диссонанс в этой
совершенной гармонии ландшафта и техники.
Старик Ромуальдыч, задумчивый и грустный, сидел за подковообразным
пультом, обрамленным экранами. Деревянная скамья под ним тоскливо
скрипела.
- Тэк-с, посмотрим, что у нас на выходе...- Нури встал внутри
подковы, отодвинул в сторону свисающий на толстом кабеле шлем с
присосками. Все было знакомо - и шлем электронного стимулятора
умственной деятельности, попросту шапка ЭСУДа, и вогнутые экраны
"Кассандры". Пальцы привычно забегали по клавиатуре пульта. На экранах
сразу выявились странные фигурки, похожие на волосатую букву "Я". Они
деформировались и расплывались, то теряя очертания, то приобретая
голографическую рельефность. Старик Ромуальдыч, передергиваясь, вытянул
длинную руку и, ткнув в клавишу костлявым пальцем, стер фигуры. Но из
призрачных глубин экранов бездарным порождением убогой фантазии
выплывали новые уродцы.
- Мерзоиды! Сплошные мерзоиды! - забормотал старик Ромуальдыч. - И
делаю я многое сему подобное, взоры оскверняющее...
- Над задачами воссоздания бо-о-льшие коллективы работают, а вы тут в
одиночку...- Нури переключил прогнозную машину на анализ эволюции
буквообразных уродцев. - Вот и шапкой вынуждены пользоваться, а ЭСУД
ведь не для этого, он для экстренных случаев... Вы хоть понимаете, сколь
невероятно сложна программа восстановления?
- Нам понимать ни к чему. И шапка у нас не затем, чтоб думать, а для
вложения души. Мы проблему нутром чуем. Энциклопедисты - примитивисты,
вот мы кто. А программа что... нам ее готовую дали.
- Как - готовую?
О программах Нури знал все, поскольку в воспитатели поднялся с
должности генерального конструктора большой моделирующей машины. С тех
пор прошло почти пять лет, но знания - это поражало его самого -
остались... Однако разве кто-нибудь работал над программой создания
сказочных форм? Такие вещи втайне не делаются. - Кто вам ее дал?
- Директор ИРП, кто ж еще. У вас там по этой программе все и
воссоздается. И эта, виверра, и карликовый бегемот...
- Товарищ Ромуальдыч, - цыганский надрыв в голосе Нури был
неподделен. - Эти ж программы для реальных форм! А у вас - сказочные!
- Э, все едино. Это нутром надо чуять. - Ага! - Нури увидел, как
буква "Я" утолщилась снизу, а в кружочке возник и замигал кошачий глаз.
- О нутре - это я понял. Но как по программе для реальных форм вы
умудряетесь получать формы сказочные - вот чего : понять не могу.
Откуда, к примеру, дракон?
- Сие тайна великая есть.
- Повторяетесь. Про тайну и Иванушка говорил.
- Тем более, тем более, - забормотал старик Ромуальдыч. Глаз его
задергался, словно перемигиваясь с буквой "Я", которая, перепрыгнув на
экран центрального дисплея, превратилась в мохнатый колобок, мигнула
последний раз и бесформенно сплющилась. - Коли двое говорят, надо
прислушаться. Иванушка чист душой.
- Я тоже чист. Но, как сказал неотесанный Митяй, толку-то? Одной
душевной чистоты мало еще и работать надо уметь.
- А вот когда, к примеру, напряжение падает, что мы имеем? То-то! У
вас там крупные комплексы вводятся, а у нас Кащей врывается скандалит,
говорит, темно ему, он, видишь ли по ночам мемуары пишет, чтоб всех,
значит на чистую воду... Порядок это? Я не про Кащея, я про другое. Ты,
допустим, кистеухую свинью в вольере смотришь, хорошо это? Отвечу -
хорошо, потому как сознаешь: есть кистеухая свинья и живет на планете
той же, что и ты, человек.
- Отлично сказано! - воскликнул Нури.
- Вот. А ежели ты тянитолкая от носов к середке в две руки гладишь?
Отвечу - тебе еще лучше, потому что он из сказки. А у нас - перерывы в
энергоснабжении, это как?.. А ты на спевке тютелек был?
Нури, прикрыв глаза, вслушивался в бормотание старика Ромуальдыча.
Какая-то система во всем этом должна была быть - в подходе к проблеме, в
действиях жителей Заколдованного Леса, малопонятных, но, видимо, имеющих
свою логику.
В конце концов, что ни говори, а продукцию то они дают. А может, им
действительно легко ибо кто знает, каков дракон был в натуре? вел нечто
чешуйчато-перепончатое и, пожалуйста, дракон. А докажи! Но кто,
собственно, сомневаться станет? Поразительно: методы сомнительные, а
столь впечатляющие результаты...
Был Нури на спевке тютелек, именуемых же дюймовочками: Иванушка
сводил его в доступные посещению места и кое-что показали Дюймовочки,
разместившись вокруг низкого пня на кочках и цветах дикого подсолнуха,
разучивали что-то знакомое и жужжащее. Домашний шмель перелетал от одной
группы дюймовой к другой, предлагая смешанную с нектаром пыльцу, которую
налепил себе на бицепсы задних ног. Все это можно было увидеть и
услышать, если хорошенько присмотреться и прислушаться, но Нури умел
присматриваться и умел слушать.
- А вот дуб железный, еже есть первопо-посажен! - сказал Иванушка.
Дуб был огромен, и обозреть его было нельзя, не потеряв шапку с
головы. В невозможной вышине темнело дупло, в котором, как утверждал
Иванушка, дремала змея Гарафена. Но ту змею никто не видел, а только
слышали здесь, как она ползает там.
За самый нижний сук дуба, метрах в пяти от земли, уцепилась передними
когтистыми лапами драконесса, положив голову в развилку. На морде ее
было написано лучезарное блаженство, поскольку внизу доил ее Неотесанный
Митяй. густое, как мед, молоко тяжело цвиркало в бадью, над которой
роились пчелы.
- А говорите, тянитолкаю детское питание нужно. Тут молока на
ползверинца хватит!
- Молоко, да не то, - вздохнул Иванушка. Гребенчатый хвост драконессы
тянулся в кусты, а перепончатые прозрачно-черные крылья были мощно
растопырены, и сквозь них просматривался багровый диск полуденного
солнца.
- Дикая лактация, - леший утер пот с усов. - Драконыш высасывать не
успевает, доить приходится чуть не шесть раз в сутки - все мне, все
мне. А чуть задержка - пристает прохожим и, чешите грудь, гудит крыльями
трещит. А у них частота двенадцать герц, инфразвук. Люди пугаются до
онемения... Хочешь опробовать?
