Драма
Владимир Войнович. - Путем взаимной переписки
Скачать Владимир Войнович. - Путем взаимной переписки
9
Когда он открыл снова глаза, Вадика в комнате не было. Решив, что уже
поздно, Алтынник встал, надел штаны (они вместе с гимнастеркой висели на
спинке стула перед кроватью), сунул ноги без портянок в сапоги и вышел в
соседнюю комнату.
Старуха в разорванном под мышками ситцевом платье (нижняя рубаха
выглядывала из-под него) стояла спиной к Алтыннику возле печи и,
нагнувшись, раздувала самовар. Алтынник подошел к старухе сзади и крикнул
в самое ухо:
- Бабка, где тут у вас уборная?
- Ой, батюшки-светы! - вскрикнула старуха и подняла па Алтынника
перепуганные глаза. -Ой, напужал-то! Ты чего кричишь?
- Я думал, ты глухая, - махнул рукой Алтынник. Он поморщился. - Ой,
бабка, мутит меня что-то и голова вот прямо как чугун, честное слово.
- Похмелиться надо, - сочувственно улыбнулась бабка.
- Что ты, бабка! Какое там похмелиться. Мне это вино и на глаза не
показывай, так там внутре, как будто крысу проглотил, честное слово. Чего-
нибудь бы холодненького испить бы, а, бабка?
- Кваску, - нараспев сказала старуха.
- А холодный? - оживился Алтынник.
- А как же. Чистый лед!
Алтынник обрадовался.
- Давай, бабка, быстрей, не то помру, -заторопил он.
Старуха сбегала в сени и вернулась с трехлитровой бутылью красного
свекольного кваса. Алтынник хватил целую кружку.
- У-у-у! - загудел он довольно. - Вот это квас! Аж дух зашибает.
Погоди, бабка, не уноси. Сейчас я сбегаю по малому делу, еще выпью, а то
уже некуда, под завязку.
На улице было морозно и солнечно. Жмурясь от слепящего глаза снега,
Алтынник пробежал через огород к уборной и обратно, ворвался в избу
немножко оживший, выпил еще квасу, попробовал закурить, не пошло - бросил.
Поинтересовался у старухи, не пришла ли Людмила.
- Да еще не верталась, - Старуха все возилась у самовара.
- А Вадик где же?
- Гуляет.
- А ну-ка, бабка, подвинься, я дуну, - сказал Иван и отодвинул бабку
плечом.
У него дело пошло лучше, и скоро самовар загудел.
- Во как надо дуть, - не удержался и похвастал Алтынник. Три раза дунул -
и порядок. У меня, бабка, легкие знаешь какие. Смотри, как грудь
раздувается. - Он действительно набрал полную грудь воздуха, да еще и
выпятил ее до невозможности, - Поняла? Ты, бабка, не смотри, что я росту
среднего. Я на гражданке лабухом был. В духовом оркестре учился. На
трубе играл. Она маленькая, а играть потяжельше, чем на басу. На басу
просто, хотя и здоровый. Знай только щеки раздувай побольше, ума не надо.
А на трубе, бабка, губы покрепче сожмешь и вот так делаешь: пу-пу-пу, И
звук получается, бабка, чистый, тонкий. Бас, он мычит все равно что баран:
бэ-э, бэ-э, а труба...-Алтынник взял в руки воображаемую трубу и стал
перебирать пальцами, словно нажимал клавиши. Но только собрался изобразить
он, какой звук издает труба, как во дворе заиграла гармошка и,
приблизившись к дому, смолкла. В сенях загремели тяжелые чьи-то шаги.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась фигура огромного мужика в синем
зимнем пальто и валенках, подвернутых у колен. На груди у него висела
маленькая для его роста гармошка. Алтынник все еще держал руки, как будто
собирался играть на трубе.
Вошедший, не обращая ни на кого внимания и не здороваясь, снял и поставил
гармошку на лавку рядом с ведрами, взял в углу веник и стал не спеша
обмахивать валенки.
- Ох, погодка хороша, - сказал он, видимо, обращаясь к старухе.
- Один приехал? - спросила старуха.
- Один. Верушка простыла, температурит, ну Нинка с ней и осталась.
Бросив веник на прежнее место, он прошел мимо Алтынника и сел к столу.
- А в прошлое воскресенье чего не приехал?
- А этого хоронили... как его... Ваську Морозова, - сказал он все в той
же своей бесстрастной манере.
- Ай помер? - удивилась старуха.
- Ну. С прорабом своим древесного спирту нажрался. Прораб ослеп на оба
глаза, а Васька... В среду это они, значит, выпили, а в четверг утром,
Райка евоная рассказывает, на работу сбирался. Нормально все, встал,
умылся, завтракать она ему подала. Он сел, все как положено. "Радио,
говорит, надо включить, время проверить". И потянулся к приемнику, а
приемник от его так примерно с метр, нет, даже меньше, ну, сантиметров
девяносто... Так потянулся он и вдруг как захрипит да брык со стула.
Райка к ему: "Вася, Вася", а Вася уже не живой.
- О господи! - вздохнула старуха. - Райка-то, чай, убивается?
- Сука, -махнул рукой мужик. -Она ж с этим... с Гришкой- милиционером
путалась. Вся улица знала. Да и Васька сам знал. Уж он, бывало, бил ее и
к кровати привязывал - никакого внимания. А теперь, конечно, убивается.
Невдобно ж перед людями.
Он прошел мимо Алтынника и сел у стола. Алтынник постоял немного и тоже
сел. Исподволь стали друг друга разглядывать. Алтынник заметил, что у
мужика много сходства с Людмилой, и дога дался, что это, наверное, тот
самый брат, который убил собаку. Оба неловко молчали. Старуха возилась у
печки.
- А это кто? - неожиданно громко спросил мужик у старухи, показывая кивком
головы на Алтынника, как будто Алтынник был для него какой-нибудь шкаф или
дерево.
- А это к Людке приехал, - равнодушно объяснила старуха.
- Где ж это она его нашла?
- По переписке.
- А-а.
Мужик неожиданно шумно вздохнул, поднялся, шагнул к Алтыннику и протянул
ему свою огромную лапу.
Алтынник вздрогнул, посмотрел на мужика снизу вверх.
- Чего? - спросил он, заискивающе улыбнувшись.
- Познакомимся, говорю.
- А-а. - Алтынник вскочил, пожал протянутую руку: - Иван.
- Очень приятно. Борис, - назвал себя ответно мужик.
Сели на свои места, постепенно стали нащупывать тему для разговора.
- В отпуск едешь? - спросил Борис.
- В командировку.
- Виатор? - уважительно не то спросил, не то просто отметил для себя
Борис.
- Я виацию не люблю. Шумит больно. Я служил в войсках связи поваром.
Служба хорошая, только старшина вредный был.
Для любого солдата тема старшины неисчерпаема. Людмила вернулась как раз в
тот момент, когда Алтынник, ползая по полу на карачках, показывал, как
именно старшина де Голль учит молодых солдат мыть полы.
