Драма
Л. Люис - Расторжение брака
Скачать Л. Люис - Расторжение брака
Призрак подумал.
- Не понимаю, - сказал он.
- Послушай, - сказал Дух. - Когда-то ты был ребенком. Когда-то ты знал, для
чего существуют вопросы. Вернись в детство, это и сейчас возможно.
- Когда я стал взрослым, я оставил детские глупости.
- И ошибся. Жажда - для воды, вопрос - для ответа. То, для чего создан
разум, так же похоже на твою игру ума, как таинство брака на онанизм.
- Ты потерял всякое благоговение, но от непристойностей меня избавь! Что же
до сути дела, твоя гипотеза подходит лишь к фактам. Философские и
религиозные проблемы - на другом уровне.
- Здесь нет религии. Здесь - Христос. Здесь нет философии. Иди, смотри, и
увидишь Того, Кто реальней всех фактов.
- Я решительно возражаю. Мы не имеем оснований относить Бога к области
фактов. Высшее Благо - это еще корректное обозначение, но "факт"...
- Ты что, даже не веришь, что Он есть?
- Есть? Что значит "быть"? К этим великим тайнам нельзя подходить так
грубо. Если бы что-нибудь такое "было" (дорогой мой, зачем же перебивать!),
я бы, честно говоря, не заинтересовался. В этом не было бы религиозной
значимости. Для меня Бог - чисто духовен. Так сказать, дух сладости, света,
терпимости и служения, Дик, служения. Мы не должны забывать об этом.
- Значит, разум твой уже не жаждет... - проговорил Дух. - Вот что, радости
ты хочешь?
- Радость, мой дорогой, - кротко пояснил Призрак, - неразрывно связана с
долгом. Когда ты станешь старше, ты этой поймешь. Да, кстати, чуть не
забыл! Не могу я с тобой идти, у меня в пятницу доклад. У нас ведь есть
богословский кружок. Как же, как же... интеллектуальная жизнь, я бы сказал,
бьет ключом. Быть может, не самого высокого уровня... Изменились все, плохо
соображают. И склоки у них вечно... Не знаю уж, почему... Не владеют, что
ли, собой. Что поделаешь, слаб человек! Но пользы я могу принести много.
Хоть бы спросил, о чем у меня доклад! Как раз в твоем вкусе. Я хочу
осветить одну неточность. Люди забывают, что Христос (тут Призрак слегка
поклонился) умер довольно молодым. Живи Он подольше, Он бы перерос многое
из того, что сказал. А Он бы жил, будь у Него побольше такта и терпимости.
Я предложу слушателям прикинуть, какими были бы Его зрелые взгляды.
Поразительно интересная проблема! Если бы Он развился во всю силу, у нас
было бы совершенно другое христианство. В завершение я подчеркну, что в
этом свете крест обретает несколько иной смысл. Только тут начинаешь
понимать, какая это потеря... Такие обещания - и не сбылись! Куда же ты? Ну
что ж, пойду и я. Очень был рад тебя встретить. Интересно поговорили...
Будит мысль... Всего хорошего, дорогой, всего хорошего, всего хорошего!
Призрак кивнул, улыбнулся Духу сладкой клерикальной улыбкой - насколько мог
улыбаться призрачными губами - и ушел, что-то бормоча. Я недолго следил за
ним взглядом. "Если трава тверда, как камень, - подумал я - нельзя ли тут
ходить по воде?" Я тронул воду ногой, вода была твердой, и я пошел по ней.
Сперва я несколько раз упал - я забыл, что она движется. Когда я как
следует приспособился, меня уже несло вниз по течению. И все же я
продвигался вверх, только очень медленно.
Ногам моим стало легче от нежного и прохладного прикосновения сверкающей
воды. Я шел по ней меньше часу и продвинулся метров на двести. Потом идти
стало труднее, течение ускорилось. Большие, как островки, хлопья пены
неслись мне навстречу, и я поминутно уворачивался, чтобы они, точно камни,
не сломали мне ногу. Да и сама поверхность воды стала неустойчивой, пошла
какими-то ямками и завихрениями, камушки на дне уже не были видны, а меня
так швыряло, что пришлось выползти на берег. Там были большие гладкие
камни, особой боли не причинявшие. Где-то за лесом раздавался громкий и
радостный грохот. Что это такое, я узнал позже, когда обогнул излучину реки.
Я увидел зеленые склоны, спускавшиеся амфитеатром к озеру, в которое с
многоцветной скалы падал пенистый водопад. Мне снова показалось, что
чувства мои воспринимают то, чего раньше не воспринимали. На земле я не
охватил бы взором такого водопада, а грохот его оглушил бы все и вся на
двадцать миль вокруг. Здесь я удивился, вздрогнул - но принял и грохот, и
самый вид, как принимает корабль большую волну. Грохот походил на хохот
великана, вернее, ощущение было такое, словно целый класс
великанов-мальчишек хохотал, плясал, пел и ревел, радостно трудясь над
чем-то.
Недалеко от того места, где водопад срывался в озеро, росло большое дерево.
Брызги воды и пены переливались на нем, сотни птиц мелькали среди листвы, а
листья были огромны, как вечернее облако. Откуда ни взгляни, сквозь зелень
просвечивали золотые плоды.
Вдруг я заметил, что внизу что-то шевелится. Поначалу мне показалось, что
ожил куст боярышника, потом я увидел, что у куста кто-то есть, наконец, я
разглядел, что это - один из призраков. Он пригибался, словно прятался от
кого-то, и делал мне знаки, кажется, хотел, чтобы я пригнулся. Но я не
понимал, в чем опасность, и стоял прямо.
Призрак огляделся как следует и, убедившись что никого нет, кинулся к
другому дереву. Бежать он не мог, трава мешала, но торопился изо всех сил.
У дерева он встал, прижавшись к стволу, будто ища защиты. Теперь я
разглядел его лучше и понял, что он - тот пассажир в котелке, которого
высокий Призрак звал Айки. Он постоял, отдышался, перебежал к третьему
дереву. Не прошло и часу, как он достиг яблони. Точнее, он застрял метрах в
десяти от нее.
Тут он остановился прочно - он не мог одолеть окружавших дерево лилий.
Ступать по ним ему было не легче, чем по противотанковым заграждениям.
Тогда он лег и попытался проползти между ними, но они росли плотно и не
раздвигались ни за что. Призрак очень боялся, как бы его не увидели. При
каждом шорохе, при каждом дуновении ветра он замирал и пригибался, а когда
закричала птица, он пополз было назад, но одумался и снова стал
продвигаться к большому дереву. Он просто корчился от того, что это у него
не получалось.
Ветер стал сильнее. Призрак отдернул руку и сунул в рот палец - должно
быть, лилия ударила его. Потом сильный порыв ветра налетел на дерево, ветви
заметались, яблоки посыпались на траву и на несчастного Призрака. Он
закричал. Я думал, что его совсем пришибло; действительно, он лежал минуты
две и тихо стонал. Однако потом он снова взялся за дело - он пытался
засунуть яблоко в карман. Конечно, это ему не удавалось, и он постепенно
снижал свои требования. Сперва он решил ограничиться двумя яблоками, потом
одним, самым большим, потом стал искать такое, которое влезло бы в карман.
