Научно-фантастическая литература
Рассудов-Талецкий. - Радио "Моржо"
Скачать Рассудов-Талецкий. - Радио "Моржо"
Диск-жокей Птица опаздывал. Был первый понедельник месяца, и на радио
"Моржо" Большой Вождь эфира собирал всех диск-жокеев. Птица очень хотел
приехать вовремя, но накануне со своим petit ami - известным
танцором-клавишником из ансамбля "Голубая бля", у которого он уже два месяца
жил на даче в Апрелевке, - так нанюхался и набухался, что позабыл, как
называются дни недели. Поэтому, когда Птица пытался выяснить у бас-гитариста
Джона, какой завтра день - июнь или зима, секс-вокалист Геша ответил, что
завтра Новый год. Обрадовавшись, все еще раз укололись, нюхнули, выпили по
стакану и стали трахаться.
Теперь диск-жокей Птица опаздывал. Желтое такси мчало его по широкому
проспекту, и вот уже скоро поворот, у памятника первому космонавту...
- А правда, что вы - диск-жокей Птица? Я вас по телевизору видел! -
спросил, набравшись храбрости, шофер.
- А если правда, давай я тебе вместо денег наклейку радио "Моржо"
подарю, - находчиво предложил Птица. - С моим автографом. Наклеишь на
торпедо, будешь пассажирам показывать.
- А правда, что вы жена Гребенщикова? - не унимался любознательный
шофер.
- А если правда, дашь мне двадцать долларов?
- Ага, как не дать, такое счастье выпало!
- И еще: приедешь за мной сюда же к восьми вечера, отвезешь назад, в
Апрелевку, я тебе за это в эфире привет передам.
Когда Птица вошел на радио, собрание уже кончалось. Большой Вождь не
любил Птицу. Он его ненавидел. Ненавидел потому, что страшно ревновал его к
славе, и еще дважды ненавидел потому, что из-за фантастической популярности
Птицы не мог его уволить.
- Птица, а мы тебя уже обсудили, - сказал Большой Вождь, подняв свой
остренький носик из бумажки, где у него были записаны все ди-джейские грехи.
- Вот ты в пятницу после песни Элтона Джона сказал слово "блядь".
- Не говорил я "блядь", - обиделся Птица.
- Как же не говорил, если у нас контролька эфира на магнитофоне
записана?
Принесли контрольку. Перемотали до места, где кончался Элтон Джон...
- Вот видите! - победно закричал Птица. - Это не "блядь", а "глядь". Я
говорю: "Глядь, а в нашей программе уж и Элтон Джон..."
- Опять вывернулся, - с досадой махнул рукой Большой Вождь.
С течением лет, отработанных на радио "Моржо", росла у Большого Вождя
питаемая льстивыми улыбками подчиненных и соискателей эфирных благ
уверенность в исключительной развитости своего ума, а порою, особенно во
время бесед с коллегами из Талды-Кургана, возникало у него подозрение, не
гениален ли он. Выражалось это в вещах для него тем более чудесных, что
простота, с которою достигалось это упоительное ощущение гениальности, была
просто удивительной.
Из актерских курсов, единственно составлявших его университеты, сложно
было вынести какие-нибудь особенно полезные для жизни знания, кроме как о
трех кругах внимания и системе Станиславского, однако месяцы, проведенные в
курилках "Щуки", не прошли бесследно: в неокрепшем сознании приезжего
студиоза основательно засела идея, что мир - это театр. Это с совершенной
очевидностью подтверждалось для него, так как сыгранный в кино хорошим
актером генерал выглядел куда более убедительным, чем всамделишный, а
представленный еще более знаменитым артистом академик был просто в тыщу раз
лучше оригинала. Вывод напрашивался, и гениальность была уже в том, что ее,
эту чудесную простоту универсального жизненного метода, нужно было лишь
только поднять с полу, где она валялась у всех на виду, никем высокомерно не
замечаемая.
Эх, фак-тур-ра! Слово какое замечательное. Не имей сто рублей, как
говорится, а имей фактуру подходящую - рост хороший, голос выразительный, -
и люди сами захотят тебя в начальники.
А если голос почти левитановский, то над смыслом слов, которые
говоришь, напрягать сознание уже не требуется, куда важнее мизансцену
выстроить. И коли жизнь - театр, то почему бы не сыграть в ней роль из самых
значительных? Как же до этого Черкасов не дошел или Качалов?..
Одним словом, Большой Вождь эфира быстро осмелел в деле публичного
провозглашения банальностей вроде того, что радиопрограммы - это
передаваемые посредством эфира музыкальные произведения и словесные
сообщения и что делаются они на радиостанциях творческими коллективами
работников. Поощряемый ласковыми взглядами талдыкурганцев, он мог часами
говорить о том, что чем мощнее применяются радиопередатчики, тем дальше и
лучше слышно радио, о том, что если в программах ставить плохую музыку, то
это слушателям не понравится, а если музыку ставить хорошую, то им будет
самый смак.
Говорить, однако, вещи вроде того, что "вода, текет из крана, потому
что жидкая", Большому Вождю вскорости надоело. И, проверив себя в очередной
раз на талдыкурганской аудитории, он перешел для разнообразия на откровенную
белиберду из своего жизненного опыта.
Как и следовало ожидать, талдыкурганские филиалы не только
отблагодарили вождя ласковыми взглядами, но стали пускать слюни с пузырями,
а две девушки из карякско-печенежского филиалу описались прямо где стояли.
Ободренный Вождь стал чаще нести ахинею, для убедительности перемежая
ее общеизвестными сведениями из школьных учебников.
- Все меломаны, - вещал он млеющим талдыкурганцам, - раньше любили
слушать музыку в форме долгоиграющих альбомов, - бросив взгляд на покорных
филиальцев и убедившись, что слюни из открытых ртов текут, как обычно, он
развивал свою мысль: - Теперь же все меломаны предпочитают слушать музыку в
форме сборных солянок из произведений разных авторов и исполнителей...
Талдыкурганцы нежно хлопали глазами.
- Потому что я сам так музыку слушаю, - неожиданно закончил свое
высказывание Великий Вождь, и тут же девушки из карякско-ненецкого филиалу в
немом восторге обожания судорожно описались.
Хитрый Количек, через две недели после этого случая повстречав Великого
Вождя в курилке и имея цель понравиться, заявил, изобразив на лице выражение
преданной искренности:
- Я музыку люблю слушать только в форме сборных солянок...
- Молодец, правильно, - промурлыкал Вождь. - И все так отныне любят...
- Но позвольте, - попытался было возразить случившийся поблизости Саша
Мурашов. - А как же все основные фирмы звукозаписи? Почему они продолжают
упорно львиную долю продукции все же выпускать в виде долгоиграющих
альбомов?
Вождь с укоризною посмотрел на Мурашова, а вечером записал в
поминальник: "Количек - плюс сто очков. Мурашов - минус двести".
