Юмор
Леонид Филатов. - Сукины дети
Скачать Леонид Филатов. - Сукины дети
*
...Кабинет директора теперь полностью оккупирован актерами. На
директорском столе несколько телефонов, и все они в настоящий момент
заняты. Из общего гула вырывается голос Федяевой.
-- Шурик?.. Ты меня, пожалуйста, не расстраивай, сынок, учи
сольфеджио!.. А вот Вера Ивановна говорит, что не учишь! В общем, если не
сдашь зачет -- про магнитофон забудь!..
-- Бардак! -- возмущенно вздыхает Тюрина. -- Ведь договорились же
болтать не более трех минут!.. В любой момент могут позвонить оттуда, --
она выразительно тычет пальцем вверх, -- а телефон занят!
-- Ты за меня не волнуйся! -- мурлычет в трубку Аллочка. -- Голодовка
голодовкой, а с голоду мы тут не помрем! У нас шикарный буфет, бывает даже
горячее...
-- Что ты плетешь? -- настораживается Сима. -- Какое тут у нас
горячее?.. Мы же эвакуировали буфет! Или ты трескаешь тайком ото всех? Как
Лоханкин?
-- Я голодаю честно! -- обижается Аллочка, прикрыв трубку рукой. --
Наравне с коллективом! Просто муж нервничает. Должна же я как-то его
успокоить?
-- Фантастическая идиотка! -- восхищается Сима. -- Ты же
дискредитируешь идею! А если телефон прослушивается?.. Выходит, наша
голодовка -- чистый блеф?
-- Оля! -- кричит в трубку Татьяна. -- Отзвони в ВТО Антонине
Васильевне!.. Скажи, что мы с Левушкой отказываемся от Пицунды! Пусть
отдадут путевки кому-нибудь другому!..
*
Вечером Левушка обходит посты. У центрального входа дежурят Тюрин и
Андрей Иванович.
-- Сейчас-то потише, -- докладывает Тюрин. -- А днем был ужас!..
Оцепление милиции... Толпа с лозунгами... Орут... Бьют стекла...
-- А почему бьют стекла? -- удивляется Левушка. -- Ну да, они же не
знают, что произошло! Надо объяснить людям нашу позицию...
-- Наивный вы человек, -- усмехается Андрей Иванович. -- Вы никогда не
сталкивались с таким явлением, как организованный праведный гнев
трудящихся? Будьте уверены, им уже объяснили вашу позицию.
*
В одном из театральных переходов Левушку настораживает некий странный
звук, похожий на стук молотка по металлу. Левушка озирается. Тоннель пуст.
Левушка заглядывает в темный проем -- тут находится лестница, ведущая на
чердак.
-- Эй! -- кричит он в пугающую темноту. -- Кто там?.. Советую не
прятаться! Сейчас сюда соберутся все посты и вам не поздоровится!
-- Соберутся они тебе, с-час! -- слышится откуда-то сверху ворчливый
голос, и через секунду из мрака появляется столяр Кондратьич. -- Отсюда
никуда не докричишься!.. Изоляция, как в Петропавловке!
-- Кондратьич! -- Левушка принимает строгий вид. -- Ты чего это здесь?
Знаешь, который час? Половина второго!
-- Сигнализацию делаю! -- снисходительно объясняет Кондратьич. -- Чтоб
через крышу никто не проник! Ступи-ка на лестницу!.. Ну ступи, ступи, не
бойся!
Левушка ступает на лестничную клетку, и тоннель заполняет свирепая
трель звонка.
-- С ума сошел! -- пугается Левушка. -- Ты же весь театр подымешь!
Нашел время экспериментировать! Выключи немедленно!
-- Легко сказать "выключи"! -- кручинится Кондратьич. Я пока только
систему включения отработал. А выключение -- это второй этап.
*
...Левушка в своей гримуборной чистит зубы. За ним с выражением немой
укоризны маячит Боря Синюхаев.
-- И не проси! -- сурово отрезает Левушка. -- Еще и суток не прошло, а
им подавай свидание! Тут не пионерлагерь!
-- Но и не Бухенвальд! -- парирует Боря. -- Что плохого в том, что люди
хотят повидаться с родными? Это естественное желание!
-- Но не в нашей ситуации! Просто так милиция их в театр не пропустит.
Значит, снова нужно звонить по инстанциям, просить, унижаться...
-- Почему унижаться? -- Боря чувствует в Левушкиных аргументах слабину.
-- Не просить, а требовать! Свидание с родными -- это наше святое право!
-- Ладно, -- сдается Левушка. -- Только свидание не должно длится более
получаса. И на это время следует усилить посты.
*
...По театральным переходам движется шумная толпа родственников с
сумками, свертками и авоськами. В актерском фойе их встречает такая же
шумная толпа артистов. И снова слезы. Такое ощущение, что эта встреча
происходит не в центре Москвы, а где-нибудь в читинском остроге...
*
-- Ты совсем синяя! -- тревожится Аллочкин муж, молодой бородач в
джинсовом костюме. -- Ты не обманываешь, вас действительно хорошо
кормят?.. Ты сказала им, что у тебя гастрит?
-- Толечка, не волнуйся! -- Аллочка смотрит на мужа правдивыми и
влюбленными глазами. -- Кормят, как в "Арагви". Только никому об этом не
говори, ладно?.. Все-таки, официально у нас голодовка.
-- Понимаю, -- заговорщицки говорит бородатый Толечка и вынимает из
сумки объемистый сверток. -- В таком случае, вот!.. Это тебе от мамы. Тут
пирожки с капустой. Съешь сама и передай товарищу.
-- Толечка, спасибо, но... -- мрачнеет Аллочка. -- Я не возьму. У нас
это не полагается, -- и снова поднимает на мужа невозможно искренние
глаза. -- Ты не беспокойся, я тут жру, как слон!
*
-- ...Да не тычь ты мне свое яблоко! -- с нарочитой суровостью
одергивает сына Федяева. -- Ты же знаешь, я их терпеть не могу! Как твое
сольфеджио? Только не врать, Шурик!..
-- Нормально! -- хрумкает яблоком Шурик, узкий, бледный, ушастый отрок,
похожий на умную летучую мышь. -- Учу, как обещал... Мам, а правда, что вы
против советской власти?
-- Чепуха! -- яростно говорит Федяева. -- И ты не должен повторять
вслух эту чушь! Эти мерзкие сплетни распространяют злые и глупые люди! Кто
тебе это сказал?
-- Вера Ивановна! -- Шурик увлеченно грызет яблоко. -- А еще она
сказала, что я не имею права на бесплатное обучение, потому что моя мать
махровая антисоветчица. А я ей сказал, что она сволочь!
-- Как ты посмел! -- Федяева закатывает сыну звонкий подзатыльник. --
Вера Ивановна -- прекрасная учительница, пожилая женщина, заслуженный
человек! Сегодня же извинись, понял?
*
...Левушкина мама поразительно похожа на сына: такая же круглолицая,
толстая, одышливая, в глазах -- зеленая искра романтического непокоя.
Единственно, чего ей недостает для полного сходства с Левушкой -- это
яркого блюдца лысины, венчающего облик нашего героя.
-- Левушка, я не засну всю ночь, если ты не съешь хотя бы кусочек
кулебяки. Тебе необходимо есть, у тебя плохое сердце, и жена совершенно за
тобой не следит! Вот такой малюсенький кусочек -- разве это принципиально?
-- Ну какая кулебяка, мама? -- морщится Лева. -- Мы же объявили
голодовку. Это была моя инициатива. Ты дезавуируешь меня как лидера!
-- Юрий Михайлович сказал, -- мама неожиданно склоняется к Левушкиному
уху, -- что тебе грозит тюрьма... Но он готов тебя защитить, если ты
снимешь свои дурацкие требования...
-- Ты разговариваешь с этим подонком? -- отшатывается Левушка. -- За
моей спиной? Я запрещаю тебе вести с ним переговоры! Ты слышишь, запрещаю!
-- Глупенький! -- плачет мама. -- Юрий Михайлович -- интеллигентнейший
человек... Он хочет тебе добра! Я презираю твоих друзей! Они тебя не
понимают. Они же не люди -- артисты!
*
...В стороне от гомонящей толпы сидит углубившаяся в чтение Гвоздилова.
Завистливо потолкавшись среди чужих родственников, к ней подсаживается так
никем и не востребованная Ниночка.
-- А вы почему в одиночестве, Елена Константиновна? Учтите, больше
свиданий не будет! Лев Александрович категорически против!
-- Все мои в отъезде, -- оторвавшись от книги, говорит Гвоздилова. --
Старики на даче, муж в командировке. Слава Богу, догадалась, взяла с собой
"Новый мир".
-- А у меня и вовсе никого! -- жалуется Ниночка. -- Родители в
Челябинске. Я же иногородняя. А как вы переносите голодовку? Ничего?.. Я
-- ужасно!
-- Я -- тоже! -- простодушно отзывается Гвоздилова. -- Еще один день --
и съем собственную кофту... Вообще, долговременные подвиги не для меня.
Меня надо сразу кидать на амбразуру, а то я опомнюсь -- и всех продам!
-- Сказать по правде, -- набирается храбрости Ниночка, -- я очень
удивилась, когда вы остались... У вас все-таки особенное положение, кино,
успех... Зачем вам эта голодовка?
-- Сама не знаю, -- усмехается Гвоздилова. -- Человек познается по
глупым поступкам. Замужество, деньги, карьера -- это стереотипы биографии.
А вот глупый поступок -- он всегда только твой!..
*
Бессонный Лева обходит ночные посты. На сей раз у центрального входа
дежурят Боря Синюхаев и Игорь Гордынский.
-- Ну что на западном фронте? -- интересуется Левушка. -- Надеюсь, без
перемен?.. Хотя если без перемен -- это тоже скучно!
-- Нам скучать не дают, -- отзывается Гордынский. -- Сегодня двоих
шуганули. Пытались пролезть через бутафорских цех!
-- Чего они добиваются? -- удивляется Левушка. -- Мы же их
предупредили, что если они попытаются воздействовать на нас силой...
-- Плевать они хотели на наши предупреждения, -- усмехается Боря. --
Слышишь, что на улице делается?.. А ведь уже первый час ночи!
-- А что плохого в том, что люди митингуют? -- беспечно возражает
Левушка. -- Может, они хотят выразить нам сочувствие...
-- Сочувствие? -- переспрашивает Гордынский. -- Странный у них способ
выражать сочувствие. Вот уже час скандируют одно только слово "под-ле-цы!"
Подлецы -- это мы...
-- Почему "подлецы"? -- сомневается Левушка. -- Во-первых, они кричат
неразборчиво... Мне вот, например, слышится "мо-лод-цы!" Да-да, молодцы!
Зачем так плохо думать о людях...
