Юмор
Леонид Филатов. - Сукины дети
Скачать Леонид Филатов. - Сукины дети
*
А в душевой мокрая, голая, несчастная Сима отчаянно стучит кулаком в
кафельную стену: "Суки вы!.. Суки продажные!.. Трусы!.."
*
...У стенда, где вывешиваются наиболее сенсационные вырезки из журналов
и газет, скучилась огромная толпа. Все разговаривают шепотом, как на
похоронах, подходят все новые люди, и каждый пробивается поближе к стенду,
чтобы собственными глазами прочитать те роковые пять строк, которые уже
выучены всеми наизусть: "Указом Президиума Верховного Совета СССР...
лишить гражданства... за оскорбительные выпады в адрес..."
-- Все! -- констатирует мрачно Боря и обнимает за плечи притихшего
Левушку. -- Амба!.. Теперь они могут делать с нами все, что захотят!
*
...И снова по бесконечным тоннелям, коридорам и переходам театра
нервной рысью несется начальственная группа. Шляпы, плащи, кейсы. Где-то
сбоку семенит директор, показной удали в нем заметно поубавилось, весь он
как-то обмяк и сник, поэтому путешествие происходит в полном молчании.
*
...В огромном репетиционном зале собралась вся труппа. Ни покашливания,
ни шушуканья, ни скрипа стульев, как это обычно бывает, когда в зале
собирается много людей, -- тишина. На первый взгляд может показаться, что
там, куда сейчас устремлены взгляды актеров, происходит нечто
завораживающее, притягательное, необычное -- словом, нечто такое, от чего
нельзя отвести глаз. Но вот камера берет обратную точку, и мы видим, что
ничего необычного там нет: напротив неподвижной и безмолвной труппы --
такой же неподвижный и безмолвный президиум, состоящий из уже известной
нам начальственной пятерки. Пауза затягивается, становится двусмысленной,
начинает заполняться опасной энергией.
-- Ну что же, товарищи... -- Юрий Михайлович окидывает аудиторию взором
доброжелательной Горгоны. -- Поскольку никто из вас не желает выразить
свою точку зрения на случившееся, то я позволю себе сделать одно деловое
сообщение. В связи с лишением гражданства Рябинина Георгия Петровича,
соответствующие инстанции приняли следующие решения. Первое. Снять фамилию
Рябинина с афиши театра...
-- Как это снять? -- вскакивает Сима. -- Он же создал этот театр! Его
фамилию знает весь мир!
-- Возможно, -- мягко соглашается Юрий Михайлович, -- хотя, думаю, вы
сильно преувеличиваете. Но согласитесь, что фамилия антисоветчика на
советской афише -- это недопустимая вещь. К тому же, Рябинин больше не
главный режиссер театра. Второе. Исключить из репертуара все спектакли,
поставленные Рябининым.
-- А что же останется? -- выкрикивает с места Левушка. -- У нас все
спектакли поставлены Рябининым. И только три -- другими режиссерами.
-- Вот это и есть ваш прожиточный минимум, -- терпеливо объясняет Юрий
Михайлович. -- Во всяком случае, до прихода нового главного режиссера. И,
наконец, третье. Репетиции новых спектаклей, начатых Рябининым до его
отъезда, немедленно прекратить...
-- Это никак невозможно! -- с жаром возражает Федяева. -- Артисты
должны репетировать. Иначе половина из нас останется без работы!
-- Странно все-таки получается, -- словно ни к кому не обращаясь,
раздумчиво говорит Юрий Михайлович. -- Вы готовы говорить о чем угодно,
только не о существе вопроса. А ведь поступок вашего бывшего шефа касается
в первую очередь именно вас. В редакции центральных газет поступили уже
десятки тысяч писем от трудящихся с резкой оценкой возмутительного
поведения Рябинина...
-- Можно вопрос? -- простодушно спрашивает Гордынский. -- А откуда
трудящиеся узнали о возмутительном поведении Рябинина?.. Я внимательно
слушаю советское радио, читаю и выписываю газеты -- там ничего про это не
говорят!..
Оглушительная пауза, наступившая вслед за репликой Игоря, вдруг
взорвалась чьим-то звонким смешком. Засмеялся Боря, открыто и без страха
глядя в гипнотические глаза Юрия Михайловича... Засмеялся Левушка...
Засмеялась Татьяна... Усмехнулся Андрей Иванович... Улыбнулась
Гвоздилова... Сообразив, в чем дело, в голос захохотала Сима... И вот уже
вся труппа заходится в хохоте, он идет волнами откуда-то из задних рядов,
докатывается до президиума, обрушивается на него и откатывается вновь,
чтобы через секунду вернуться новой оглушительной волной... Зафиксируем
это вечное историческое противостояние. Хохочущая аудитория и окаменевший
президиум. Сумасшедшие и здравомыслящие. Шуты и начальники.
