Юмор
Леонид Филатов. - Сукины дети
Скачать Леонид Филатов. - Сукины дети
*
...В актерском фойе труппа собралась на экстренный междусобойчик.
Затурканный директор, сложив руки умоляющей лодочкой, тщетно пытается
утихомирить актеров.
-- Товарищи, Юрий Михайлович... м-м... выразил желание побеседовать с
рядом актеров... м-м... с глазу на глаз... Огромная просьба, товарищи,
ведите себя сдержанно и корректно!..
-- Петр Егорыч! -- неожиданно спрашивает Федяева. -- А что это за
анонимные люди в театре?.. Кто их пропустил?
Чуть в стороне демонстративно скучает группа молодых людей
физкультурного вида. Все они в чехословацких костюмах и с короткими
прическами. На лице у каждого присутствует яркое выражение
незаинтересованности.
-- М-м... это я их пропустил... -- в замешательстве мямлит директор. --
Мне позвонили из... м-м... В общем, товарищи просто контролируют
ситуацию...
*
...Юрий Михайлович вонзает в Левушку свой немигающий взгляд, и тот
съеживается, как устрица, в которую воткнули вилку.
-- Нет, Лев Александрович, отмалчиваться вы не имеете права. Театр
должен как-то обозначить свою гражданскую позицию. Скажем, написать
коллективное письмо в газету...
-- Я не люблю коллективные письма, -- быстро говорит Левушка. -- Это
ложь и гадость. Каждый обязан иметь свою точку зрения.
-- И какова же ваша точка зрения на поведение Рябинина? --
любопытствует Юрий Михайлович. -- Надеюсь, она не слишком расходится с
точкой зрения партии и правительства?
-- Слишком, -- обреченно отвечает Левушка. -- В поведении Рябинина нет
никакой крамолы. Я считаю, что правительство должно вернуть ему
гражданство!.. И извиниться перед ним!..
-- Занятная идея! -- сочувственно кивает Юрий Михайлович. -- И вы
надеетесь увлечь правительство этим проектом?
-- Не знаю, -- искренне сознается Левушка. -- Видимо, надо обратиться к
общественности. Люди должны знать правду!
-- Скажите, а как вы относитесь к Гордынскому? -- неожиданно меняет
тему Юрий Михайлович. -- Что он из себя представляет?
-- Игорь? -- вопрос застает Левушку врасплох. -- Ну, как вам сказать...
Человек как человек... А почему он вас интересует?
-- Пытаюсь выяснить обстановку в театре, -- улыбается Юрий Михайлович.
-- Говорят, что актер он средний... Да и человек так себе...
-- Кто это говорит? -- Левушке становится нехорошо. -- Игорь
замечательный актер и достойный человек. В театре его любят...
-- Да ну? -- искренне удивляется Юрий Михайлович. -- И вы тоже?.. А с
чего бы это вам гоняться за своим любимцем с топором?
-- Это частный конфликт, -- багровеет Левушка. -- Он никого не
касается... Я вообще не понимаю, к чему этот разговор...
-- Не годитесь вы в Робеспьеры, Лев Александрович! -- словно не слыша
Левушкиного пыхтения, продолжает Юрий Михайлович. -- Прежде, чем давать
советы правительству, надо заслужить уважение собственной жены!
-- Вы не смеете! -- высоким голосом кричит Левушка. -- Вы не смеете
лезть в чужую жизнь! Я подам на вас в суд!
-- Ступайте, Лев Александрович! -- Юрий Михайлович морщится, как от
зубной боли. -- И подумайте относительно письма. Горком очень обеспокоен
климатом в театре. И моральным, и политическим...
*
...По театральному фойе, не обращая внимания на стриженых мальчиков в
чехословацких костюмчиках, шествует долговязый молодой человек в очках и с
фотоаппаратом. Его останавливают. Он что-то энергично объясняет, показывая
рукой в сторону гримуборных, но видно, что его объяснения мальчиков не
удовлетворяют.
-- Это ко мне! -- спешит на выручку Гвоздилова. -- Корреспондент из
"Советского экрана"!.. Пропустите, пожалуйста!..
Гвоздилова умеет приказывать, не приказывая. Мальчики улыбаются и
разводят руками -- мол, сами понимаете, такая служба. Корреспондент
проходит в гримуборную Гвоздиловой и закрывает за собой дверь...
-- Учитесь, девки!.. -- злобно шипит Сима. -- Вот как надо
устраиваться!.. В театре -- траур, а у нее -- самая жизнь!..
*
...В гримуборной корреспондент щелкает Гвоздилову.
-- Голова чуть направо. Подбородок чуть выше. И легкий проблеск улыбки.
А смотреть не точно в объектив, а чуть поверх него. Замечательно.
-- Жаль ваших усилий! -- усмехается Гвоздилова. -- Из-за Рябинина
материал наверняка не пойдет. Видите, что творится в театре?.. Чуть ли не
комендантский час!..
-- Ужас! -- соглашается корреспондент, возясь с фотоаппаратом. -- Но
будем надеяться. Все-таки дети за отцов не отвечают. И потом кино --
другое ведомство...
Он на секунду отрывается от фотоаппарата и озадаченно смотрит куда-то
за плечо Гвоздиловой.
-- Елена Константиновна! Что это у вас там за надпись?.. Я не имею
ничего против этого лозунга, но он может испортить нам кадр!..
Гвоздилова оборачивается. Во всю ширину зеркала губной помадой
написано: "Долой сук!" Елена Константиновна устало вздыхает и начинает
оттирать зеркало носовым платком...
*
-- А чего ж не подписать? -- весело удивляется Игорь. -- Георгию
Петровичу от моей подписи зла не прибудет. Только текст вы сами составьте,
у меня не получится.
-- Текст не главное, -- Юрий Михайлович внимательно изучает
развалившегося в кресле Гордынского. -- Нужно минимум десять подписей.
Тогда это мнение театра.
-- Организуем! -- машет рукой Игорь. -- Но я надеюсь, это будет как-то
учтено?.. Ну, звание, квартира... Или там командировка в Японию?..
-- При чем тут Япония? -- на скулах Юрия Михайловича рельефно
проступают желваки. -- Вы что себе позволяете?
-- Как при чем? -- обижается Игорь. -- Раз я у вас на службе... Ну-ну,
не торгуйтесь!.. За крупное паскудство надо и платить по-крупному!
-- Плохо шутите, Гордынский! -- чувствуется, что спокойствие дается
Юрию Михайловичу с трудом. -- При вашей репутации я бы вел себя скромнее.
-- Уже донесли! -- расстраивается Игорь. -- Клеветники, завистники!..
Ну не дает им покоя мое сексуальное здоровье!
-- С сексуальным здоровьем у вас все в порядке, -- желчно улыбается
Юрий Михайлович. -- А вот с пропиской, насколько мне известно, дело
обстоит гораздо хуже...
-- У меня временная, -- Гордынский с готовностью лезет за паспортом,
словно собираясь показать. -- Директор все обещает квартиру, но... то
генсек помрет, то Рябинина лишают гражданства...
-- Так вот, если вы не возьметесь за ум, -- веско и внушительно говорит
Юрий Михайлович, -- то можете вообще вылететь из Москвы. Тем более, что
театр вами не очень-то дорожит!
Игорь элегически смотрит в окно, потом с сожалением цокает языком и
поднимается кресла.
-- Нетонко! -- кручинится он. -- Я существо ажурное, меня надо было
вербовать бережно. Жаль, жаль!.. Вы были в сантиметре от успеха!
*
...В стеклянную кружку с шипением льется золотистое пиво... На
патефонном диске крутится обшарпанная пластинка... Флегматичный Дрюля,
задумчиво прихлебывая из пивной кружки, слушает Верди... В гримуборную
влетает растрепанный Тюрин, чертыхаясь, шарит по бесчисленным складкам
висящей на вешалке хламиды, наконец, достает из ее недр смятую пачку
сигарет...
-- Вот это нервы!.. -- разминая сигарету, восхищается Тюрин. -- Земля
горит, небо рушится, а мальчонка слушает Верди!.. Аномальный ты все-таки
тип, Дрюля!..
-- Это вы аномальные!.. -- меланхолично отвечает Дрюля. -- Все играете
в казаки-разбойники!.. А я вне политики. Я ищу гармонию... Пью пиво, читаю
Библию, слушаю Верди!..
-- А вот скажи мне, Дрюля, -- заинтересовывается Тюрин, -- если тебя
убивают... или лезут к тебе в квартиру... или насилуют твою жену... Что ты
будешь в это время делать?.. Читать Библию?..
-- Давай без глобальностей! -- морщится Дрюля. -- Никто нас покамест не
убивает!.. Не надо мышиную возню выдавать за гибель Помпеи!..
