Сказки
Л. Гераскина - В стране невыученных уроков
Скачать Л. Гераскина - В стране невыученных уроков
Мы с Кузей быстро поднялись в воздух, а мяч летел перед нами. Вниз я
не смотрел. Боялся - голова закружится. Чтобы не было очень страшно, я
не сводил глаз с мяча. Долго ли мы летели - не знаю. Не хочу врать. В
небе светило солнце, а мы с Кузей неслись за мячом, как будто были при-
вязаны к нему веревочкой и он тащил нас на буксире. Наконец мяч стал
снижаться, и мы опустились на лесную дорогу. Мяч катился, перепрыгивая
через пни и поваленные деревья. Он не давал нам никакой передышки. Опять
не могу сказать, сколько мы шли. Солнце ни разу не закатывалось. Поэтому
можно подумать, что мы шли всего один день. Но кто знает, закатывается
ли вообще солнце в этой неизвестной стране?
Как хорошо, что Кузя увязался за мной! Как хорошо, что он стал разго-
варивать, как человек! Мы с ним болтали всю дорогу. Мне, правда, не
очень нравилось, что он слишком много рассказывал о своих приключениях:
он любил охотиться на мышей и ненавидел собак. Обожал сырое мясо и сырую
рыбу. Поэтому больше всего болтал о собаках, мышах и еде. Все же он был
мало образованным котом. Оказалось, в футболе он ровным счетом ничего не
понимал, а смотрел потому, что вообще любит наблюдать за всем, что дви-
гается. Это ему напоминает охоту на мышей Значит, слушал он про футбол
только из вежливости.
Мы шли по лесной тропинке Вдали показался высокий холм Мяч обогнул
его и скрылся. Мы очень испугались и бросились вдогонку за ним. За хол-
мом мы увидели большой замок с высоченными воротами и каменным забором Я
присмотрелся к забору и заметил, что он состоит из огромных переплетаю-
щихся букв.
У моего папы есть серебряный портсигар. На нем вырезаны две перепле-
тенные буквы - Д и П Папа объяснил, что это называется вензелем. Так вот
этот забор и был сплошным вензелем. Мне даже кажется, что он был и не
каменный, а из какого-то другого материала.
На воротах замка висел замок килограммов сорок весом. По обеим сторо-
нам входа стояли два странных человека Один согнулся так, что казалось,
будто он разглядывает свои колени, а другой был прям, как палка.
Согнутый держал огромную ручку, а прямой - такой же карандаш. Они
стояли неподвижно, словно неживые. Я подошел поближе и потрогал согнуто-
го пальцем. Он не пошевелился. Кузя обнюхал их обоих и заявил, что, по
его мнению, они все-таки живые, хотя человеком от них не пахнет. Мы с
Кузей назвали их Крючок и Палка. Наш мяч рвался в ворота. Я подошел к
ним и хотел попробовать толкнуть замок А вдруг он не заперт? Крючок и
Палка скрестили ручку и карандаш и преградили мне дорогу.
- Ты кто? - отрывисто спросил Крючок.
А Палка, как будто его толкнули под бока, закричал во весь голос:
- Ох! Ах! Ох, ох! Ах, ах!
Вежливо ответил, что я ученик четвертого класса. Крючок покрутил го-
ловкой Палка разохался так, как будто я сказал что-то очень нехорошее.
Потом Крючок покосился на Кузю и спросил:
- А ты, который с хвостом, тоже ученик?
Кузя сконфузился и промолчал.
- Это кот, - объяснил я Крючку, - он животное. А животные имеют право
не учиться.
- Имя? Фамилия? - допрашивал Крючок.
- Перестукин Виктор, - ответил я, как на перекличке.
Если бы вы видели, что стало с Палкой!
- Ох! Ах! Увы! Тот! Самый! Ох! Ах! Увы! - без передышки выкрикивал он
минут пятнадцать подряд.
Мне это здорово надоело. Мяч привел нас в Страну невыученных уроков.
Почему же мы должны стоять у ее ворот и отвечать на дурацкие вопросы? Я
потребовал, чтобы мне немедленно дали ключ отпереть замок. Мяч ше-
вельнулся. Я понял, что действую правильно.
Палка подал громадный ключ и закричал:
- Открывай! Открывай! Открывай!
Я вставил ключ и хотел его повернуть, но не тут-то было. Ключ не по-
ворачивался. Стало ясно, что надо мной смеются.
Крючок спросил, не сумею ли я написать правильно слова: "замочек" и
"ключик". Если сумею, ключ тут же отопрет замок. Отчего же не суметь!
Подумаешь, хитрость какая! Неизвестно, откуда появилась классная доска и
повисла перед самым моим носом прямо в воздухе.
- Пиши! - крикнул Палка и подал мне мел.
Я сразу написал: "ключ..." - и остановился.
- Пиши! Дальше! - приказал Палка.
Хорошо ему было кричать, а если я не знаю, что писать дальше: ЧИК или
ЧЕК.
Как правильно - клюЧИК или клюЧЕК? То же самое было и с "замочком".
ЗамоЧИК или замоЧЕК? Было над чем подумать.
Есть же какое-то правило... А какие правила грамматики я вообще знаю?
Стал припоминать. Кажется, после шипящих не пишется... Но причем тут ши-
пящие? Они сюда никак не подходят.
Кузя посоветовал писать наобум. Если напишешь неправильно, потом исп-
равишь. А так разве можно угадать? Это был толковый совет. Я уже соби-
рался так и сделать, но Палка закричал:
- Нельзя! Неуч! Невежда! Увы! Пиши! Сразу! Правильно! - Почему-то он
ничего не говорил спокойно, а только все выкрикивал.
Я сел на землю и стал вспоминать. Кузя все время вертелся возле меня
и часто задевал своим хвостом по лицу. Я прикрикнул на него. Кузя оби-
делся.
- Зря расселся, - сказал Кузя, - все равно не вспомнишь.
Но я вспомнил. Назло ему вспомнил. Пожалуй, это было единственное
правило, которое я знал. Вот уж не думал, что оно когда-нибудь мне так
здорово пригодится!
- Если в родительном падеже слова в суффиксе выпадает гласная, то пи-
шется ЧЕК, а если не выпадает - пишется ЧИК.
Это не трудно проверить: именительный - замоЧЕК, родительный - замоЧ-
КА. Ага! Буква выпала. Значит правильно - замоЧЕК. Теперь совсем легко
проверить и "ключик". Именительный - клюЧИК, родительный - клюЧИКа.
Гласная остается на месте. Значит, надо писать "клюЧИК".
Палка захлопал в ладоши и закричал:
- Чудесно! Прелестно! Восхитительно! Ура!
Я крупными буквами смело написал на доске: "ЗАМОЧЕК, КЛЮЧИК". Потом
легко повернул ключ в замке, и ворота распахнулись. Мяч покатился впе-
ред, а мы с Кузей пошли за ним. Палка и Крючок поплелись сзади.
Мы прошли по пустым комнатам и очутились в огромном зале. Здесь
кто-то крупно написал красивым почерком прямо на стенах правила грамма-
тики. Путешествие наше начиналось очень удачно. Я легко вспомнил правило
и открыл замок! Ест все время будут встречаться только такие трудности,
мне и делать здесь нечего...
В глубине зала на высоком стуле сидел старик с белыми волосами и бе-
лой бородой. Если бы он держал в руках маленькую елочку, его можно было
бы принять за Деда Мороза. Белый плащ старика был расшит блестящим чер-
ным шелком. Когда я хорошенько рассмотрел этот плащ, то увидел, что он
весь вышит знаками препинания.
Возле старика вертелась сгорбленная старушка со злыми красными глаз-
ками. Она все что-то шептала ему на ухо и показывала на меня рукой. Ста-
руха нам не понравилась сразу. Кузе она напоминала бабушку Люси Каран-
дашкиной, которая часто била его веником за то, что он воровал у нее со-
сиски.
- Надеюсь, вы примерно накажете этого невежду, ваше величество, Гла-
гол Повелительного Наклонения! - сказала старушка.
Старик важно посмотрел на меня.
- Перестань! Не злись, Запятая! - приказал он старушке.
Оказывается, это была Запятая! Ох и кипятилась же она!
- Как же мне не злиться, ваше величество? Ведь мальчишка еще ни разу
не поставил меня на мое место!
Старик строго посмотрел на меня и поманил пальцем. Я подошел.
Запятая еще больше засуетилась и прошипела:
- Посмотрите на него. Сразу видно, что он безграмотный.
Неужели это было заметно по моему лицу? Или она тоже умела читать в
глазах, как моя мама?
- Расскажи, как ты учишься! - приказал мне Глагол.
- Скажи, что хорошо, - прошептал Кузя, но я как-то постеснялся и от-
ветил, что учусь, как все.
- А знаешь ли ты грамматику? - ехидно спросила Запятая.
- Скажи, что отлично знаешь, - снова подсказал Кузя.
Я толкнул его ногой и ответил, что знаю грамматику не хуже других.
После того, как я при помощи своих знаний открыл замок, я имел полное
право так ответить. И вообще уже хватит задавать мне вопросы, какие у
меня отметки. Я, конечно, не стал слушать глупые Кузины подсказки и зая-
вил ей, что отметки у меня разные.
- Разные? - зашипела Запятая. - А вот это мы сейчас проверим.
Интересно, как это она могла сделать, если я не взял с собой дневни-
ка?
- Давайте документы! - завопила старуха противным голосом.
В зал вбежали человечки с одинаковыми круглыми личиками. У одних были
вышиты на белых платьицах черные кружочки, а у других - крючочки, у
третьих - и крючочки и кружочки. Два человечка внесли какую-то огромную
синюю папку. Когда они развернули ее, я увидел, что это была моя тетрадь
по русскому языку. Она почему-то стала чуть не с меня ростом.
Запятая показала первую страницу, на которой я увидел свой диктант.
Теперь, когда тетрадь увеличилась, он выглядел еще безобразней. Ужасно
много поправок красным карандашом. А сколько клякс!.. Наверно, тогда у
меня было очень плохое перо. Под диктантом стояла двойка, похожая на
большую красную утку.
- Двойка! - злорадно объявила Запятая, как будто и без нее не было
ясно, что это двойка, а не пятерка.
Глагол приказал перевернуть страницу. Человечки перевернули. Тетрадка
жалобно и тихо застонала. На второй странице я написал изложение. Кажет-
ся, оно было еще хуже диктанта, потому что под ним стоял кол.
- Перевернуть! - приказал Глагол.
Тетрадь застонала еще жалобней. Хорошо, что на третьей странице ниче-
го не было написано. Правда, я на ней нарисовал рожицу с длинным носом и
косыми глазами. Ошибок здесь, конечно, не было, потому что под рожицей я
написал всего два слова: "Эта коля".
- Перевернуть? - спросила Запятая, хотя отлично видела, что дальше
переворачивать некуда. В тетради насчитывалось всего три страницы. Ос-
тальные я вырвал для того, чтобы сделать из них голубей.
- Довольно, - приказал старик. - Как же ты, мальчик, говорил, что от-
метки у тебя разные?
- Разрешите мне мяукнуть? - неожиданно вылез Кузя. - Прошу прощения,
но мой хозяин не виноват. Ведь в тетрадке не только двойки, но есть и
единица. Значит, отметки все-таки разные.
Запятая захихикала, а Палка в восторге закричал:
- Ах! Ох! Уморил! Ой! Потеха! Умник!
Я молчал. Непонятно, что со мной делалось. Уши и щеки горели. Я не
мог смотреть старику в глаза. Так, не глядя на него, я и сказал, что он
знает, кто я, а я не знаю, кто они такие. Кузя меня поддержал. По его
мнению, это была нечестная игра. Глагол внимательно выслушал нас, обещал
показать всех своих подданных и познакомить с ними. Он взмахнул линейкой
- раздалась музыка, и на середину зала выбежали человечки с кружочками
на одежде. Они стали плясать и петь:
Мы ребята точные,
Мы зовемся Точками.
Чтобы правильно писать,
Где нас ставить, надо знать.
Наше место надо знать!
Кузя спросил, знаю ли я, где их надо ставить. Я ответил, что иногда
ставлю правильно.
Глагол снова взмахнул линейкой, и Точек сменили человечки, на
платьицах которых были вышиты две запятые. Они взялись за ручки и спели:
Мы веселые сестрички,
Неразлучные Кавычки.
Если я открою фразу, - спела одна, -
Я ее закрою сразу, - подхватила другая.
Кавычки! Знаю я их! Знаю и не люблю. Поставишь их - говорят, не надо,
не поставишь - говорят, вот здесь-то и надо было поставить кавычки. Ни-
когда не угадаешь...
После Кавычек вышли Крючок и Палка. Ну и смешная же это была парочка!
Крючок запел толстым голосом:
Меня и брата знает всякий,
Мы выразительные знаки.
Я самый значительный -
Вопросительный!
А Палка спел совсем коротко:
Я самый замечательный -
Восклицательный!
Вопросительный и Восклицательный! Старые знакомые! Они были немножко
лучше остальных знаков. Их реже надо было ставить, поэтому за них реже и
попадало. Они все же были приятней, чем эта злобная горбунья Запятая. Но
она уже стояла передо мной и пела своим скрипучим голосом:
Хоть я лишь точка с хвостиком,
Невелика я ростиком,
Но я в грамматике нужна
И всем для чтения важна.
Все люди, без сомнения,
О том, конечно, знают,
Что важное значение
Имеет Запятая.
У Кузи даже шерсть стала дыбом от такого нахального пения. Он попро-
сил у меня разрешения оторвать у Запятой хвостик и превратить ее в Точ-
ку. Разумеется, я не разрешил ему хулиганить. Может быть, мне самому хо-
телось кое-что сказать старухе, но надо же себя как-то сдерживать. Наг-
рубишь, а потом тебя отсюда и не выпустят. А уйти от них давно уже хоте-
лось. С тех самых пор, как я увидел свою тетрадь. Я подошел к Глаголу и
спросил его, нельзя ли мне уйти. Старик не успел и рта раскрыть, как За-
пятая заверещала на весь зал:
- Ни за что! Пусть сначала докажет, что знает правописание безударных
гласных!
